Соотнесение логически связанных звеньев

Соотнесение разных элементов текста - один из самых универсальных логических приемов редакторского анализа.

В главе об анализе текста с фактической стороны мы уже имели возможность убедиться, как эффективно помогает вскрывать фактические ошибки соотнесение одних и тех же логически взаимосвязанных фактов. Именно таким образом мы выявляли противоречия, которые и свидетельствовали, что по крайней мере в одном из противоречащих случаев допущена фактическая ошибка, ибо не может, например, один человек родиться и в 1860, и в 1862 г. (если правильно, что он родился в 1860 г., то неверно, что в 1862-м, хотя неверными могут быть и обе даты).

Или не могут быть у спортсменок результаты не худшими, чем у чемпионки, если у нее результаты самые лучшие, как, например, в следующем тексте:

...с большим подъемом выступила чемпионка Спартакиады народов СССР киевлянка Т. Саркисова (Советская Армия). Ее сумма баллов - 56,03 - была лучшей. Не менее удачно выполнили обязательную программу Л. Асаева ("Авангард"), Г. Щеренкова ("Динамо"), О. Васильева (Советская Армия) ("Сов. спорт", 1968, 28 апр.).

В ходе чтения мы непременно мысленно отмечаем: "Не менее", т. е. так же хорошо, с той же суммой баллов. Но как тогда сумма баллов Саркисовой могла быть лучшей? Одно противоречит другому. А заметили мы это благодаря тому, что соотнесли связанные автором оценки выступлений, соотнесли, чтобы узнать, согласуются ли они между собой.

Таким образом, соотнося факты, мы, по сути дела, вскрывали логическую ошибку, через которую приходили к выводу об ошибке фактической. Соотнесением - приемом логическим - мы пользовались как средством оценки фактической точности текста.

Не менее плодотворен прием соотнесения при анализе текста с логической стороны.

Соотнося одно и то же понятие в разных местах одного текста, мы проверяем, не произошло ли необоснованного изменения в содержании этого понятия. Сравнивая суждения об одном и том же или близком предмете, мы вскрываем и уже не можем не увидеть противоречия в тексте. Сопоставляя каждый однородный член ряда с обобщающим словом и однородные члены между собой, мы замечаем случаи логической неоднородности. Сталкивая каждый конкретизирующий факт с обобщающим положением, мы убеждаемся в их соответствии или несоответствии. Сравнивая объемы определяемой и определяющей части в определении, мы не допустим неоправданного сужения или расширения определения. Основание и следствие, тезис и аргументы - все это должно пройти контрольный пункт внутреннего соотнесения, чтобы можно было спокойно пропускать их в печать. Ведь оценка логических качеств текста - это прежде всего и главным образом оценка логических отношений между суждениями, элементами внутри суждения и т. д. А чтобы проверить правильность отношений, нужно посмотреть, как логические элементы относятся друг к другу, т. е. соотнести их.

Покажем прием соотнесения в действии.

Соотнесение суждений об одном или близких предметах на протяжении одного произведения. Как уже отмечалось, соотнося такие суждения, редактор избегает риска не заметить нарушений закона противоречия. Согласно этому закону, если из двух положений одно утверждает то, что отрицает другое, то, значит, по крайней мере одно из них ложно.

Прочитаем внимательно следующий текст из рукописи:

Параллельно-последовательное сочетание операций характеризуется тем, что одинаковые предметы труда в многооперационном производстве, входящие в одну партию, поступают на последующую операцию немедленно после окончания их обработки на предыдущей операции, что позволяет выполнять каждую последующую операцию без перерывов (пауз) и простоев оборудования. При этом на предыдущей, более трудоемкой операции накапливается некоторое количество изделий, что обеспечивает работу без пауз и помогает закончить операцию в самый ранний из всех возможных моментов. Следовательно, данный метод характеризуется тем, что каждая операция совершается без пауз, начинается и заканчивается в самый ранний из всех возможных моментов. Операционный период здесь длительнее, чем при параллельном сочетании, но использование оборудования лучше. Возможны случаи, когда время предыдущей операции больше времени последующей и наоборот. Формы сочетания в этих случаях различны.

Верный испытанному приему выделения и упрощения суждений, редактор из частокола слов первой фразы выделит по ходу чтения главное: предмет труда немедленно поступает на следующую операцию (в свернутом виде это будет: немедленно передается). Читая текст дальше, он отметит: предмет труда на более трудоемких операциях накапливается (в свернутом виде это будет: накапливается). Итак, в двух суждениях об одном и том же - о характере движения предмета труда с одной операции на другую - предмет труда и немедленно передается, и накапливается. Выделив главное в двух сообщениях о движении предмета труда, редактор их сопоставляет, чтобы проверить, соответствуют ли они друг другу, и видит, что соответствия нет. Наоборот, налицо явное противоречие. Не может предмет труда поступать на следующую операцию немедленно после окончания его обработки на предыдущей операции и в то же время накапливаться, если предыдущая операция более трудоемка, чем последующая. Если накапливается, пролеживает, то невозможно немедленно. Если немедленно передается, то немыслимо накапливание.

Чтобы устранить противоречие, остается отыскать его причину. Противоречие возникло, видимо, потому, что автор смешал две разные вещи: немедленное следование операций одна за другой (последовательная часть сочетания операций) и немедленное поступление предмета труда с одной операции на другую (если бы это было, то не могла состояться параллельная часть сочетания).

Да, действительно, при параллельно-последовательном сочетании операции следуют одна за другой, не задерживаясь ни на миг, но поступление изделия на следующую операцию может при этом происходить с разрывом во времени, чтобы при более трудоемкой предшествующей операции не случился простой на последующей (на ней предмет обработан, а на предыдущей обработка еще не закончилась). Значит, о немедленной передаче предмета с одной операции на другую речи быть не может, и писать надо лишь о немедленном, без перерывов и простоев, выполнении операций одна за другой.

Теперь, опираясь на проделанный анализ и вывод, нетрудно исправить текст, устранив логическое противоречие и фактическую неточность. Хотя бы так:

...одинаковые предметы труда, входящие в одну партию, начинают обрабатываться на последующей операции без перерывов и простоев оборудования. Одна операция выполняется немедленно вслед за другой. (Далее по тексту.)

Нет нужды специально доказывать автору, что он заблуждается в каком-то из своих утверждений, если он сам этому утверждению противоречит. Искусный редактор умело использует противоречия в тексте для критики произведения, показывая автору соотнесением суждений его ошибки,- прием очень простой и эффективный.

Так мог, например, поступить редактор брошюры А. И. Прохорова "Бионика" (М., "Знание", 1963), где был напечатан такой текст:

Сегодня уже многим читателям известно, что современные вычислительные машины успешно решают даже очень сложные задачи высшей математики. Но одно дело решать математические задачи, а другое - решать различные задачи управления, которые требуют еще и умения логически рассуждать.

Но такие рассуждения ошибочны, и в действительности решение любой, даже чисто математической, задачи обязательно включает и немало сложных логических рассуждений. Поэтому противопоставление математических задач логическим лишено оснований. Вычислительная машина не могла бы решать сложные математические задачи, если бы она не умела выполнять также и разнообразные логические действия.

Знающий предмет редактор, прочитав первый абзац этого текста, возразил бы автору, что решения математических задач включают непременно логические рассуждения и противопоставлять математические действия логическим неверно. В подтверждение своих слов он привел бы ряд фактов. А редактор, владеющий анализом текста с логической стороны и знающий предмет, пометив ложность утверждения автора во второй фразе первого абзаца, стал бы читать текст книги дальше, поскольку тема разговора автором еще явно не закончена. И третий абзац вознаградил бы его за выдержку. Не тратя времени и сил на опровержение ложного суждения собственными средствами, он написал бы автору у первого абзаца: "Здесь Вы противоречите тому, о чем пишете ниже, через абзац". И, проникая в суть противоречия, удивляясь ему, второй редактор, бесспорно, предположил бы, что вторая фраза первого абзаца - суждение не авторское, а некоторых заблуждающихся, неверно мыслящих людей, точку зрения которых автор в дальнейшем критикует. Он и пишет о ней для того, чтобы ее раскритиковать. Беда только в том, что словесно это не выражено, и читатель воспринимает фразу как передающую мнение автора. Следовательно, надо подсказать читателю, кому на самом деле принадлежит неверное суждение.

Возможный вариант:

Но одно дело, думают неверно некоторые, решать математические задачи, а другое - различные задачи управления...

Соотнесение суждений об одном и том же в разных местах текста помогает редактору замечать также прямые повторы там, где в них нет необходимости или где они нужны, но с иным логическим акцентом, который бы делал повтор понятным, осмысленным.

Например, автор учебника сообщил уже читателю, что в производственном процессе каждая законченная стадия изменения предмета труда является частичным процессом производства и что такие части производственного процесса, как основной и вспомогательный процесс, также складываются из частичных процессов, т. е. дал определение частичного процесса и показал область его распространения. Тем не менее через несколько страниц в той же рукописи автор пишет:

Основной и вспомогательный процессы состоят из частичных процессов, первичным элементом которых являются соответственно основные и вспомогательные операции,- пишет так, как будто раньше ничего не говорил о делении основных и вспомогательных процессов на частичные.

Нужен ли здесь такой повтор? Нет, логике изложения он не отвечает. Более того, логический акцент сделан в последней фразе не на новом материале, а на повторяющемся, новый же материал сообщается как бы между прочим. Это недочет.

Следовало, по-видимому, написать так:

Первичным элементом частичных процессов, составляющих основной и вспомогательный процессы производства, являются соответственно основные и вспомогательные операции.

Логический акцент справедливо сделан на операциях, так как именно они - основной предмет разговора. И в данном случае правка была итогом мыслительных действий, начало которым положило соотнесение очень близких, почти одинаковых суждений.

Соотнесение логически однородных членов с обобщающим или общим словом и между собой. Без такого соотнесения выявить логические ошибки нарушения однородности ряда или неверного обобщения всех понятий ряда, по сути дела, невозможно.

Покажем это на примере из рукописи:

Первыми появились книги серии "Классики естествознания", состоявшие из работ великих ученых прошлого: Ломоносова, Менделеева, Павлова, Лебедева, Ньютона, Гарвея и др. [речь идет об изданиях Госиздата начала 20-х гг.].

Редактор посчитал этот текст вполне благополучным. И в самом деле, если не соотносить каждый член ряда с обобщающим словом, никаких изъянов заметить нельзя. Но попробуйте читать иначе, по-редакторски профессионально, т. е. мысленно характеризуя каждый член ряда обобщающим словом и проверяя, верна ли такая характеристика применительно к очередному члену ряда. В нашем случае это будет выглядеть примерно так: "Ломоносов - великий ученый прошлого? Да. Менделеев - великий ученый прошлого? Пожалуй. Павлов - великий ученый прошлого?". Стоп. В 20-х гг. Павлов был в расцвете сил. Какой же он ученый прошлого? А может быть, автор смотрит на всех ученых перечня с позиций нашего времени? Тогда и Павлов - ученый прошлого. Но такая точка зрения здесь неуместна. Серия - начала 20-х гг., и смотреть на нее нужно глазами издателя и читателя того времени.

Оказывается, вовсе не все в порядке в тексте. Правда, недочет мелкий и устранить его очень просто: либо выбросить слово прошлого, либо расширить объем обобщающего понятия: великих ученых прошлого и выдающихся современных ученых.

Можно использовать и другой путь - исключить из членов ряда тот, что выходит за рамки обобщающего понятия, но в данном случае этот путь не подходит: ведь труды Павлова действительно входили в серию и суженная характеристика ее создавала бы у читателя неточное, неполное представление о ней. (В скобках заметим, что следовало также ввести систему в порядок имен.)

Выше мы представили процесс соотнесения несколько более развернутым, чем он бывает на самом деле.

На практике обобщающее словосочетание заменяется каким-либо одним словом - смысловым опорным пунктом, замещающим все сочетание. В нашем примере им могло быть слово прошлого. Мысленно соотнесенное с каждым членом ряда, оно позволило бы избежать логического промаха.

Когда редактор не владеет приемом соотнесения каждого члена ряда с обобщающим или общим словом, это порой приводит к тому, что в печать проникают забавные ошибки. В рукописи производственно-технического руководства, подписанной редактором к набору, шла фраза:

Все работы с диизоцианатами, кислотами и щелочами проводятся под вытяжкой в спецодежде, поверх которой надевают резиновый или прорезиненный фартук, резиновые перчатки и защитные очки, так как диизоцианаты могут вызвать удушье и раздражение кожи.

Редактор явно не соотносил общие слова поверх одежды надевают с рядом однородных дополнений: фартук, перчатки, очки. Иначе он бы, безусловно, задумался над тем, способен ли работник надеть перчатки и очки поверх одежды. Ошибка эта мелкая, но очень характерная: автор не учел предшествующего поверх одежды, он имел в виду только то, что надевают также перчатки, очки.

Соотнеси редактор каждое дополнение с общим словом, и он бы непременно исправил фразу, тем более что сделать это очень легко:

Все работы... проводятся под вытяжкой, в спецодежде, поверх которой надевают резиновый или прорезиненный фартук, в резиновых перчатках, в защитных очках...

Мы не останавливаемся на других погрешностях фразы (непонятно, например, как фартук, перчатки и очки могут предотвратить удушье и почему в начале фразы говорится и о кислотах с щелочами, а в конце только о диизоцианатах): нас интересует в данном случае только проверка сочетаемости слов одного ряда с общим словом.

Выработанный навык соотнесения обобщающего или общего слова с каждым из однородных членов - надежное средство от определенного рода логических ошибок. Таким должен быть основной вывод из анализа рассмотренных примеров.

Не менее важно соотносить однородные члены между собой, даже если их всего два. Разбирая приемы выявления логических связей, мы уже анализировали один пример необоснованного соединения - в качестве однородных - слов, которые на самом деле однородными не являлись. Но нас тогда интересовал главным образом союз и между словами как сигнал для проверки того, действительно ли однородны соединяемые им слова. Механизмом самой проверки, техникой ее мы не занимались.

В чем же суть этого механизма?

В том, что, читая, соотносят объемы понятий, поставленных автором в ряд однородных.

Если объем одного входит частично в объем другого или объем одного поглощается объемом другого, то в большинстве случаев это означает, что ряд неоднороден. Другое дело, когда каждый член исключает все другие и в целом они характеризуют какой-либо предмет с одной стороны. Тогда однородность несомненна.

В библиографических изданиях, рекомендующих литературу по искусству, много лет употреблялась однотипная характеристика иллюстраций: цветные и тоновые репродукции. Но стоило однажды новому редактору соотнести по объему эти понятия, как сразу "вылезла" их неоднородность. В самом деле, среди цветных могут быть и тоновые и штриховые, как среди тоновых могут быть и цветные и черно-белые. Следовательно, цветные и тоновые - понятия неоднородные. Они характеризуют репродукции с разных сторон: одно - по цветности, другое - по способу передачи элементов изображения (тоном одной силы или тонами и полутонами разной силы). Поэтому такой, например, текст:

Альбом "Живопись и скульптура" воспроизводит в цветных и тоновых репродукциях около 160 произведений русского и советского искусства...

требует корректировки:

"...воспроизводит в цветных и черно-белых тоновых репродукциях" (если все репродукции тоновые);

или

"...воспроизводит в цветных и черно-белых репродукциях" (если наряду с тоновыми встречаются и штриховые).

Вовсе не так уж редко можно встретить ряды неоднородных членов вроде:

Многие наши [американские] военные, чиновники, офицеры и рядовые экспортируют во Вьетнам расовые предрассудки ("Комс. правда", 1966, 6 апр.).

Если бы редактор текста соотносил понятия ряда между собой, он пришел бы к неизбежному выводу: офицеры и рядовые - тоже военные, и стоять в одном ряду со словом военные им негоже.

Итак, при чтении любого ряда однородных членов у редактора должен автоматически срабатывать прием соотнесения членов с обобщающим или общим словом и между собой. Прием этот должен стать навыком редакторского чтения.

Соотнесение конкретизирующих фактов с обобщающим положением. Каждому ясно, что если общее положение разъясняется (иллюстрируется) частными примерами, то между ними должно быть соответствие. Убедиться в этом можно, только соотнося каждый конкретизирующий пример с общим положением. Такое соотнесение обязательно для редактора. Стоит ему пренебречь им, и в печатном тексте начнут то и дело попадаться фразы, подобные следующей:

"Одной из причин несвоевременного и неудовлетворительного обеспечения населения книгой были трудные местные географические условия, в частности отсутствие в то время железных дорог" (железные дороги - не географические условия).

Прочитаем внимательно текст аннотации.

Все герои произведения в той или иной степени связаны с предстоящей стройкой, волнуются и болеют душой за се судьбу, горячо обсуждают ее пути и возможности.

Это академик Константин Васильевич Коломнин, автор проекта, трудившийся над ним в течение ряда лет. В этом крае он вырос, здесь партизанил в годы гражданской войны, здесь определился его путь. Через все произведение, в котором много персонажей и различных сюжетных ответвлений, проходит мысль о неразрывной общности дела "отцов" и "детей", о преемственности поколений.

При чтении этого текста первая фраза должна для редактора прозвучать сигналом: "Внимание, обобщающая фраза! Вероятна последующая конкретизация". Сопоставляя идущие далее фразы с первой, редактор убеждается, что действительно началась конкретизация. Слова все герои в первой фразе требуют примеров характеристик хотя бы нескольких из героев, однако перечень прерывается на описании одного-единственного героя, а следующая за описанием фраза представляет собой новую общую мысль, не имеющую прямого отношения ни к предшествующим фразам абзаца, ни к общему положению в первом абзаце. Ясно, что текст с логической стороны заслуживает упрека и нуждается в авторской доработке.

Каждое общее положение, за которым может последовать конкретизирующее,- предупредительный сигнал, который заставляет редактора насторожиться, приготовиться к соотнесению с этим общим положением последующих конкретизирующих фактов. Наоборот, конкретные факты, за которыми может последовать вывод, обобщение, предупреждают редактора о необходимости подготовиться к сопоставлению их с этим выводом. В обоих случаях соотнесение носит классификационный характер - проверяется, принадлежит ли данный вид (частный факт, пример) к данному роду (выводу, обобщению).

Соотнесение определяемой и определяющей части в определениях. В правильном, логически безупречном определении объем определяющей части должен непременно равняться объему определяемой части. Поэтому при чтении текста-определения редактор обязан соотнести определяемую и определяющую часть по объему, проверяя, охватывает ли определяющая часть все определяемые предметы (явления) полностью или оставляет часть из них за бортом (определяющая часть уже определяемой), остается ли определяющая часть в рамках определяемой или выходит за ее пределы, вовлекая в свою орбиту более широкий круг предметов (явлений).

Сопоставляя по объему определяющую часть с определяемой в следующем определении:

Виньетка - небольшое графическое изображение, являющееся элементом украшения печатной продукции, например дипломов, грамот, аттестатов, книг,

мы убеждаемся, что небольшое графическое изображение, элемент украшения печатной продукции шире по объему, чем виньетка (в этот же разряд попадают, в частности, и звездочки-концовки, которые виньетками не назовешь). В определяющей части не оказалось специфического признака определяемого предмета - наличия в таком изображении растительного мотива.

Техника соотнесения определяемой и определяющей части состоит в одних случаях в том, что мы подбираем на основе признаков определяющей части входящие в нее предметы и проверяем, вбирает ли их в свой объем определяемая часть или нет. Сам подбор ведется с таким расчетом, чтобы узнать, а нет ли среди предметов таких, которые подпадают под признаки определяющей части, но явно не входят в класс определяемых предметов.

Попробуем воспроизвести примерный ход мысли редактора, пользующегося такой техникой, при чтении следующего определения:

Под иллюстрацией в печатном издании понимают всякого рода изобразительно-графические материалы, помещаемые на одной странице с текстом или на отдельных страницах.

Уже в ходе чтения, знакомясь с признаками иллюстраций в определяющей части, редактор начинает перебирать предметы, которые обладают указанными признаками (в нашем случае различные изображения в произведениях печати): "Это рисунки, чертежи и т. п. А все ли изображения в книге иллюстрации? А нет ли еще изображений на одной странице с текстом, но не иллюстраций?". Мобилизуется память - она подбрасывает пример: "Орнаментальная заставка. Она - изобразительно-графический материал, и на одной странице с текстом. Все признаки налицо, и тем не менее это не иллюстрация, ничего она не иллюстрирует. Значит, определяющая часть шире определяемой. Отсутствует специфический признак - то, что иллюстрация поясняет или дополняет текст произведения, тесно с ним связана. Определение ущербно".

В других случаях техника соотнесения определяемой и определяющей части состоит в том, что редактор подбирает предметы, которые входят в класс определяемых, и проверяет, обладают ли они теми признаками, что перечислены в определяющей части. Подбор ведется с таким расчетом, чтобы узнать, а нет ли среди предметов, относящихся к определяемым, таких, которые не обладают указанными в определении признаками.

Если бы цитируемое выше определение иллюстраций заканчивалось словами на одной странице с текстом (т. е. конец был бы отброшен), то определение стало бы, с одной стороны, чрезмерно расширенным (включало бы все виды изображений, хотя иллюстрации - лишь часть из них), а с другой - суженным (оставляло бы за бортом полосные иллюстрации). Мысль редактора шла бы в этом случае еще и от вопроса: "А все ли иллюстрации помещаются на одной странице с текстом (у всех ли иллюстраций есть этот признак)?". Так как не все иллюстрации помещаются на одной странице с текстом (не у всех иллюстраций налицо такой признак), то редактору придется сделать вывод о том, что определяющая часть уже определяемой и что сам признак размещения изображения с текстом или без него нельзя отнести к существенным (им обладают и другие изобразительно-графические материалы в книге, и он не определяет наш предмет - иллюстрации).

Соотнося в определении определяемую часть с определяющей, редактор никогда не пропустит и такой типичной логической ошибки, как порочный круг. Суть этой ошибки состоит в том, что в определяющей части либо вовсе не содержится ничего такого, чего не было бы в определяемой (повторяется другими словами то же самое), либо содержится определение через определяемую часть (читатель возвращается к тому же определяемому понятию, которое так и остается, по сути дела, не определенным).

Когда редактор сравнивает, например, части в определении: Подписными изданиями называются издания, распространяемые по подписке, то он легко убеждается, что в определяющей части содержится только то, что ему уже известно из определяемой.

Таким образом, соотнесение - верное средство и в анализе определений.

Соотнесение основания и следствия. Отношения логического следования встречаются в тексте на каждом шагу. Они очень часто открыто выражены словами поэтому, из-за того, по этой причине, это ведет к тому и т. д. и т. п. Например:

Расширение и интенсификация промышленного производства, а также рост населения ведут к использованию огромных масс воды. С другой стороны, потребность в чистой воде возрастает из-за загрязнения водоемов неочищенными сточными водами промышленных предприятий и населенных пунктов.

И в первой, и во второй фразе абзаца из статьи об очистке воды налицо открытые отношения логического следования.

Для редактора слова, выражающие отношения логического следования, должны стать сигналом для проверки: "А может ли данное явление (предмет, событие) вызвать такое следствие?". Или: "Может ли это следствие быть результатом указанного основания?". Мало написать поэтому: само по себе оно еще не означает, что между двумя явлениями действительно существует причинная связь. Например, если рост производства и населения действительно не может не вызвать использования огромных масс воды, точнее, гигантского роста потребления воды (см. первую фразу примера), то, соотнося между собой во второй фразе загрязнение водоемов (основание) с ростом потребности в чистой воде (следствие), мы не можем не прийти к выводу об абсурдности такого следствия из такого основания.

Когда вода загрязняется неочищенными сточными водами, то чистой воды становится меньше. Пить от этого больше, чем раньше, человек не станет, т. е. на его потребность в воде это не повлияет. Другое дело, что обычную его потребность будет удовлетворить намного труднее. Но это уже другое следствие, а следствие в тексте указанным основанием вызываться не может. Автор допустил логическую ошибку "не следует". Узнали мы об этом благодаря тому, что выделили и определили суть логических отношений между двумя суждениями (это основание, а это следствие - в тексте их порядок не прямой, как в жизни, а обратный: после следствия основание) и соотнесли эти суждения между собой, чтобы проверить, действительно ли такие отношения возможны, или логическая связь между ними установлена искусственно и на самом деле не существует. Оказалось, не существует.

Как исправить положение?

Заменить неверное следствие таким, которое действительно может быть вызвано загрязнением воды. Одно из них, например, уменьшение количества чистой воды (С другой стороны, количество чистой воды уменьшается, так как водоемы загрязняются...), другое - рост потребности в очистке воды (С другой стороны, [возрастает потребность в очистке воды, так как водоемы загрязняются...).

К выводу об ошибке мы пришли благодаря тому, что, опираясь на известные нам факты, знали, к каким последствиям может привести указанное автором основание. Среди них не было и не могло быть следствия в тексте. Чаще всего именно факты, знание реально возможных отношений помогают выяснить логическую ошибку в такого рода связях.

В одной рукописи утверждалось:

Если издание художественной литературы не вызывало разногласий у обоих издателей, то книги по общественно-политической тематике, которые хотя и не очень активно, но все же продолжали выходить, послужили основанием для некоторых расхождений во взглядах Горького и Пятницкого.

Вопрос: "Могут ли книги по общественно-политическим вопросам послужить основанием для расхождений во взглядах?" - заставляет редактора мобилизовать знания о том, что может быть основанием для расхождений во взглядах, причиной разных оттенков в мировоззрении. Вывод неутешителен для автора текста: в основе разного мировоззрения, разных общественно-политических взглядов двух издателей может лежать разное общественное бытие, разная общественная практика (в процессе этой практики и складывается мировоззрение), но не издание общественно-политической литературы.

Наоборот, именно из-за расхождения во взглядах возникли разногласия между Горьким и Пятницким при издании политической литературы. Или иначе. Именно потому издание политической литературы приводило к спорам двух издателей, что у них была разница во взглядах. Следовательно, основание было выдано за следствие, и текст нуждается в уточнении логических отношений. Возможный вариант:

Если некоторые расхождения во взглядах Горького и Пятницкого не вызывали особых разногласий при издании художественной литературы, то при издании книг общественно-политического содержания, которые, хотя и не очень активно, продолжали выходить, между издателями возникали споры.

Итак, соотнесение основания и следствия через факт помогает редактору вскрывать логические неточности в тексте.

Соотнесение тезиса и аргументов. Трудно представить себе литературное произведение научного типа, в котором не было бы доказательств и опровержений, т. е. всевозможных случаев обоснования истинности или ложности какого-либо заранее выдвинутого положения (тезиса) с помощью аргументов (посылок). Последние должны с логической необходимостью подвести к выводу, подтверждающему истинность или ложность тезиса.

Читая текст с доказательством, редактор тоже прибегает к соотнесению, в данном случае тезиса и вывода из аргументов, тезиса и аргументов, проверяя, действительно ли данные аргументы ведут к выдвинутому тезису или же они доказывают другой тезис (ошибка подмены тезиса), достаточны ли аргументы для доказательства тезиса, истинны ли они, чтобы вести к истинному выводу-тезису.

В вузовском учебном пособии по психологии был напечатан такой текст:

Начало философской психологии, конечно, не может быть обозначено какой-то определенной датой, хотя бы уже потому, что донаучная психология не только хронологически предшествовала, но и продолжала и продолжает свое существование наряду с философской психологией (Роговин П. С. Введение в психологию. М., "Высш. школа", 1969).

В тексте выдвинут тезис:

Начало философской психологии невозможно обозначить какой-то определенной датой.

Далее следует обоснование, доказательство тезиса. В тексте налицо лишь один аргумент, второй опущен. Чтобы понять, как автор от аргументов перешел к тезису, восстановим все доказательство в полном виде:

Тезис: Начало философской психологии невозможно обозначить какой-то определенной датой.

Заключение: Следовательно, начало философской психологии невозможно обозначить какой-то определенной датой.

Тезис доказан. Условно-категорическое умозаключение, с помощью которого это сделано, с логической точки зрения безупречно. Основное правило его строго соблюдено: вывод сделан от утверждения основания условного суждения (если истинно основание, истинно и следствие).

Но для того, чтобы доказательство было правильным, этого мало. Необходима еще фактическая истинность посылок и достаточность их как основания для доказательства тезиса.

Могут ли служить достаточным основанием для доказательства выдвинутого тезиса посылки в нашем доказательстве? Очень сомнительно, чтобы первая посылка была такой. Почему, собственно, начало философской психологии невозможно обозначить определенной датой, если продолжает существовать донаучная? Пусть донаучная психология с появлением философской не исчезла. Если бы возникновение философской психологии было связано с каким-либо датированным выступлением, это не могло бы помешать более или менее точной датировке ее начала. По-видимому, философская психология возникла не в результате такого выступления. Скорее всего, элементы ее начали появляться в различных работах, и поэтому узнать точно, какая из них была первой, очень трудно. Так что, быть может, и верно, что начало философской психологии нельзя обозначить определенной датой, но вовсе не по указанным автором основаниям. Для этого требуются иные аргументы.

Как же исправить ошибку? Казалось бы, самое простое - посоветовать автору искать достаточный аргумент взамен непригодного. Но прежде чем это делать, надо убедиться, коль скоро мы имеем дело с такой логической формой, как доказательство, а правильно ли сформулирован тезис. Одно из основных правил доказательства: тезис должен быть точно сформулирован.

Зададимся вопросом: а нужно ли автору доказывать, что "начало философской психологии... не может быть обозначено какой-то определенной датой"? Зачем, собственно?

И для чего ему понадобилось выдвигать в качестве главного аргумента тот факт, что с появлением философской психологии не исчезает донаучная, что последняя продолжает существовать? Остается предположить, что это могло понадобиться автору только для того, чтобы доказать тезис: нельзя точной датой обозначить переход от донаучной психологии к философской; или иначе: нельзя говорить о переходе от донаучной психологии к философской. Вот для доказательства такого тезиса аргумент "наряду с философской продолжает существовать донаучная психология" будет вполне достаточным. Так прояснение логических отношений путем соотнесения тезиса и оснований помогло нам и в этом случае не только увидеть ошибку, но и найти ее корни. Более того, мы докопались и до того, каким образом устранить ошибку, как отредактировать текст.

Другой пример - из рукописи научной статьи:

Книга-проблема - наиболее распространенный, наиболее характерный вид научно-популярного издания. Именно здесь гуманитарная научно-популярная книга приближается к научной, именно здесь грань между ними становится менее заметной. Сошлемся, например, на серию "Социология и жизнь" (изд-во "Мысль"); такие книги, как "Художественный вкус" Л. Н. Когана (М., 1968), "Свободное время" Б. А. Грушина (М., 1967), "Человек и искусство" А. Л. Вахеметса и С. Н. Плотникова (М., 1968). Все эти книги предназначены не только для социологов, но и для представителей смежных профессий - искусствоведов, литературоведов, партийных работников, книговедов, журналистов и т. д.

Упростим логику отношений. Выдвинут тезис:

В книге-проблеме научно-популярная книга приближается к научной.

Аргументы:

Ряд книг серии "Социология и жизнь" издательства "Мысль" предназначены не только для социологов, но и для деятелей других областей науки.

Итак, широкий читательский адрес научно-популярной книги доказывает ее сближение с книгой научной. Сопоставляя такой аргумент с тезисом, мы не можем не прийти к выводу: аргумент несостоятелен, ведь широкий читательский адрес характерен не для научной, а для научно-популярной книги. Расширение читательского адреса (то обстоятельство, что книга становится интересной для специалистов многих наук), скорее, доказывает сближение научной книги с научно-популярной, а не научно-популярной с научной (научная приближается к научно-популярной, когда ее читательский адрес расширяется, а не наоборот).

Если не соотносить аргументы с тезисом, то невозможно судить, достаточны ли они для доказательства выдвинутого тезиса. Между тем слабость, недостаточность оснований (аргументов) - одна из очень распространенных ошибок во многих литературных произведениях.

Несколько лет назад в газете "Известия" была напечатана реплика кандидата философских наук П. Студеникина из Ростова-на-Дону, названная им "Не задумываясь". Вот ее текст:

Во втором сборнике "Фантастика", выпущенном издательством "Молодая гвардия" в нынешнем году, я прочитал рассказ Генриха Альтова "Порт Каменных Бурь". Не буду передавать содержание рассказа, тема которого - покорение человеком космического пространства. Внимание мое остановило другое. Один из героев рассказа, от имени которого ведется повествование, восклицает:

Обо всем этом нельзя забывать, говоря о будущем человечества, тем более нельзя подменять научное положение собственным вымыслом, как это делает автор рассказа Г. Альтов. В связи с этим нельзя согласиться с составителем сборника "Фантастика" А. Стругацким, который характеризует рассказ как "сильное научно-фантастическое произведение с философской глубиной, с интересной идеей".

Появление такой реплики объяснимо: речь в ней идет о действительно грубой ошибке в рассказе Г. Альтова. И если бы П. Студеникин ограничил свою реплику указанием на эту ошибку, все было бы в порядке. Но он на основании этой ошибки делает вывод: "Нельзя согласиться с А. Стругацким, который характеризует рассказ "как сильное произведение с философской глубиной, с интересной идеей"". Почему нельзя? Доказан ли этот вывод, который можно рассматривать как тезис? Нет, не доказан. Потому что ошибочное восклицание одного героя никак не раскрывает идею произведения. По крайней мере в тексте реплики ничто не говорит о том, что именно в этом - идея произведения. Грубая ошибка, безусловно, снижает качество рассказа, но при всем при том сама по себе она не может опровергнуть оценку этого рассказа как сильного. Для такого опровержения нужны более весомые доказательства, для этого следует опираться на идейно-художественный анализ рассказа, а не на ошибку в одном высказывании. При сопоставлении с выводом аргументы оказались слабыми, явно недостаточными.

Разбирая на примерах различные приемы, помогающие проверять правильность логических связей (выделение и упрощение суждений, восстановление опущенных звеньев, соотнесение), мы видели, что эти приемы в большинстве случаев используются не изолированно (в одном случае один, в другом - другой, в третьем - третий), а комплексно: редактор одновременно выделяет и упрощает суждения, восстанавливает опущенное звено, соотносит между собой логические элементы. Эти приемы взаимосвязаны: соотнесение затруднено без упрощения суждений, восстановлению опущенного звена предшествует обычно соотнесение, с помощью которого определяют невозможность непосредственной связи между логическими элементами в тексте, и т. д. Более того, такой прием, как соотнесение логических элементов между собой, приходится сочетать с приемами проверки истинности; например, сопоставляя определяемую и определяющую части в определении, проверяют соответствие последней фактам и через них определяемой части; сопоставляя основание и следствие, проверяют, входит ли следствие в число тех, что фактически могут быть вызваны этим основанием, и т. д.

Короче говоря, анализ текста с логической стороны - это сложный процесс, который складывается из многообразных операций, одна из которых переходит в другую, а другая служит основой для третьей. Поэтому только тот, кто хорошо владеет всей суммой приемов, может успешно вести анализ, давая точную оценку логическим качествам текста.