В дебрях ассоциаций

Исследования показывают, что подобного рода вероятностные оценки имеются у нас не только для слов, но и для слогов, сочетаний звуков (или букв) и даже отдельных звуков или букв. "Носители языка обладают способностью оценивать частоты элементов текста меньших, чем слово - букв, двухбуквенных и трехбуквенных сочетаний" - таков был вывод психолингвистов, проводивших опыты на разных испытуемых и на материале различных языков - русского, английского, французского и др.

Еще более интересные результаты были получены психолингвистикой, когда были проведены опыты не со словами или сочетаниями букв, а в иной плоскости - смысловой. Мы уже рассказывали об измерении значений. Но помимо субъективной, оценочной характеристики слов, слова в нашем сознании связываются с другими словами по ассоциации. Вот характер этих ассоциаций и попробовали выявить психолингвисты. И с первых же шагов столкнулись со множеством трудностей, неизвестных до того ни психологам, ни лингвистам. Причем трудности эти возникли, как говорится, с порога: каким образом классифицировать ассоциации, которые человек дает на то или иное слово?

Тут и синонимы (на слово боль дается ответ страдание) и антонимы (мокрый - сухой) и подчиненные слова (фрукт - яблоко), и соподчиненные (яблоко - персик), и подчиняющие (яблоко - фрукт), и дополняющие (вперед - продвижение), и грамматические изменения слов (иду - шел) и "эгоцентризмы" (на слово успех дается ответ: я должен и т. п.). Причем большое число слов нельзя отнести к какой-либо определенной категории (например, в ответ на приказ дается: и весь сказ - что это? эгоцентризм? дополняющие слова? или ответ в рифму, по созвучию?).

Однако, несмотря на все трудности "объективного исследования тех смысловых связей, которые реально возбуждаются у человека тем или иным словом" (так называют иногда подобного рода работы), ученым удалось установить бессознательные связи между словами, которые существуют в голове носителя русского, английского и любого другого языка мира. Связи эти должны отражать и связи понятий, этими словами выражаемых.

Возьмем классический пример. Заставьте испытуемого вести счет вслух и не подряд, а двойками или тройками, то есть 2-4-6-8-10 и т. д. или 1-3-6-9-12 и т. д. Затем попросите его называть слова-ассоциации в ответ на слова птица, поэт, дерево. Почти наверняка ответы будут звучать так: курица, Пушкин, яблоко. Настолько в нашем мозгу связаны между собой эти понятия! (Кстати, в экспериментах американских психолингвистов слово tree, дерево, оказалось теснейшим образом связано со словом apple, яблоко.)

Интересные результаты получил американский ученый Дж. Диз. Сначала он взял несколько десятков слов, выступающих как самые частые ассоциации на слово butterfly, то есть бабочка. Слова эти, в свою очередь, послужили исходными для новых ассоциаций. Затем полученные результаты были обработаны математически, с помощью факториального анализа. И они показали несколько различных факторов.

Первый связан с обозначениями живых существ: моль, птица, муха, пчела, жук, насекомые и т. п. Второй фактор - в словах, противоположных первому, в обозначениях неживых объектов вроде сад, цветок, солнечный свет, природа, лето, синий, желтый и др. Третий фактор позволяет разделить живые существа на положительные и отрицательные: пчела - хорошая, моль - плохая... Четвертый фактор делит на две группы неживые объекты. В одной группе оказались слова синий, небо, желтый; в другой - лето, солнечный свет, цветок.

Опыты показали, что связи по ассоциации имеют не только смыслы отдельных слов, но и категории грамматики. В ответ на существительное чаще всего называется также существительное. Хотя и здесь все не так просто. Например, в ответ на существительное небо восемь из десяти человек дают ответ прилагательным голубое. А в то же время земля вызывает ассоциации со словами небо, вода и другими существительными. Прилагательные же вроде черный, твердый называются крайне редко.

Характер ассоциаций у взрослых и детей различен. Взрослые почти в десять раз чаще называют ассоциативные слова по контрасту, чем дети. Мы уже рассказывали в очерке, посвященном поискам значения, об эксперименте, проведенном в нашей стране. Речь шла о числовых индексах, с помощью которых можно выразить степень связи слов, противоположных по смыслу: зрячий - слепой, черный - белый... Эксперимент этот не закончился вычислением индексов.

"После эксперимента, результаты которого позволили вычислить индексы противопоставления к слову "лед", мы провели детальный опрос группы испытуемых в возрасте от 19 до 32 лет, как правило - с законченным средним образованием и частично - с незаконченным высшим, - пишет руководитель опытов А. А. Брудный. - Из общего числа участвовавших в эксперименте испытуемых была отобрана группа с таким расчетом, чтобы каждый контрастный ассоциат был представлен не менее чем двумя "авторами".

Что же заставляло людей называть то или иное слово как ответ - противопоставление слову лед? Почти половина всех испытуемых отвечала словом вода. Почему? "Потому, что раньше льда - вода", - таков был один ответ. Второй, почти идентичный, звучал: "после льда - вода", третий - "потому, что вода жидкая, а лед твердый". Ответ огонь дала примерно пятая часть всех участников эксперимента. Объяснением его были слова: "Потому, что огонь - самое горячее, а лед - самое холодное". Около одной десятой опрошенных ответило словом пламя. И этот ответ получил такую же мотивировку, что и ответ огонь.

Казалось бы, ответ пламень, столь же частый, как и пламя, должен объясняться так же. Однако объяснения были иными: "так у Пушкина" и "лед и пламень - крылатые слова". Тут, видимо, действовали уже не просто словесные или понятийные, а чисто литературные ассоциации.

Ответ кипяток получил мотивировку: "он горячий и жидкий", ответ пар - "это самая легкая вода, а лед - наиболее тяжелая", ответ снег - "это противоположность зимних состояний воды" и "он мягкий". Ответ песок объяснялся словами "представил пустыни и льдины" и "он сыпуч, а лед - ломок". Ответ земля - "где земля, льда нет, лед, где вода" и "летом: земля - вода, а зимой: земля - лед". Ответ - жар: "жар противоположен льду, потому что лед - концентрат холода". Наконец ответ таянье обосновывался тем, что "это гибель льда".

Как видите, в ответах-мотивировках отразились самые различные свойства льда: его вещественность (твердость, ломкость, холодность), его бытие (лед - реализованное свойство воды замерзать и таять), его символика (противопоставление качеству - пламень; лед как сгущенный холод; лед как нечто неподвижное, сменяющее зимой летнюю воду, бегущую и теплую, подобно тому, как смерть сменяет жизнь)... Вот каким одновременно и ориентированным и неоднозначным оказывается значение слов, которые мы употребляем, казалось бы, автоматически и запросто!

А ведь ассоциации на слово лед давались, так сказать, направленно - требовалось назвать слово, противоположное по смыслу, и только. Можно представить, какими же сложными и многомерными связями оперирует наш мозг, когда подбирает нужное слово или выражение. Причем характер ассоциаций связан не только со структурой языка, но и определенными нормами данной культуры, а также и личными интересами конкретного человека. Примерно восемьдесят поляков из тысячи в ответ на слово музыка скажут: Шопен. Американцы же дают такой ответ лишь в двух случаях из тысячи, зато чаще, чем поляки, назовут Бетховена. Почти треть всех испытуемых в США на слово статуя давало ответ: Свободы. Носители английского языка в любой другой стране, разумеется, столь частого ответа не дадут.

Ассоциации могут быть связаны и с событиями текущего дня. Порой то или иное слово, название нашумевшего романа или кинофильма включается в нашем сознании в сферу значений слов. Возьмем словарь ассоциаций, выпущенный Дж. Джироу и Г. Поллио в 1965 году. Многие американцы на слово страх отвечали словами война и Вьетнам. На слово a controversy, означающее спор, дискуссия, полемика, давался ответ - расовый, сегрегация и даже "Лолита" - по наименованию скандально известного романа Владимира Набокова!