Ъ

Ъ и Ь - не буквы, скорее они могут быть определены как "бывшие буквы", или, пожалуй, их разумнее назвать "знаками", как они именовались во времена моего детства. Вот только эпитеты "твердый" и "мягкий" не вполне удобны, так как в каждом из двух случаев имеют иной оттенок значения.

Итак, "ер" и "ерь".

Современные болгары пишут:

вълна - волна, 
вън - вон.

Видимо, "ер" у них просто замещает нашу О? Не совсем так. "Суд" по-болгарски будет "съд", "трест" - "тръст", "пень" - "пънь".

Выходит, что Ъ у них способен изображать не один звук, а несколько разных. В какой-то степени да; это можно принять. Болгарский "ер" обозначает особый звук, который похож на целый ряд наших гласных звуков отчасти, но не совпадает ни с одним из них в частности. Это звук, более всего походящий на то, что я уже называл "звуком неполного образования". Можно описать его и как звук, отчасти похожий на русский звук "хы".

Когда-то во всех древних славянских языках оба наши нынешних "знака" были буквами и каждый выражал свой звук неполного образования. Звуки эти в точности не сохранились ни в одном из славянских языков, а буквы, их означавшие, нашли себе применение как своеобразные "знаки" только у нас и болгар.

В настоящее время Ъ мы пишем только там, где надо отделить приставку от корня, одну основу слова от другой, и там, где - в нерусских словах - надо показать, что следующие буквы Е, Ё, Ю, Я надо читать как йотированные.

Ь выполняет ту же роль разделителя, что Ъ. Но может означать и мягкость произношения стоящего впереди согласного, если никаким другим способом она не выражена - "моль" и "мол", "стань" и "стан". А еще мы ставим Ь на концах существительных женского рода, даже там, где согласные, стоящие впереди, не бывают и не могут быть (или не могут не быть) мягкими. Ь на конце слова "ночь" не заставляет нас произнести Ч хоть на йоту мягче, чем в слове "мяч", но показывает, что мы имеем тут дело с существительным женского рода.

Сейчас в каждом из вас вызвало бы недоумение, если бы вы узнали, что какие-нибудь Иван Иванович и Иван Никифорович поссорились из-за "твердого знака". Но было время, когда весь народ наш был разделен на две части - писавших с "ером" и без "ера" на концах слов. Было время, когда буква эта вызывала гнев и ненависть, смех и слезы.

Вспомните маленький отрывочек из "Бабьего царства" Чехова. В нем содержалось 472 буквы. В современном издании Чехова вы не найдете там ни единого "ера". Но прежде в том же отрывке их было бы двадцать три - это почти пять процентов от всего числа букв. Рассказ Чехова занимает 41 страницу - что-то около 1700 строк. 80 строк, ровно две страницы, были сплошь заняты "твердым знаком". Невольно вспомнишь Ломоносова - "Подобие - пятое колесо!".

В моей книге "Слово о словах" я в свое время приводил подсчеты: все "еры", разбросанные по томам романа "Война и мир", собери их в одно место, заняли бы примерно 70 страниц. И если допустить, что до революции роман "Война и мир" вышел тиражом три тысячи экземпляров (что преуменьшено), то это составило бы уже 210 тысяч страниц, заполненных не "мычанием" даже, а глухой немотой.

До революции... А теперь, когда тираж того сборника "Тайна всех тайн", из которого я самого себя анализировал, в 700 страниц объемом, равен 100 тысячам экземпляров? Это была бы катастрофа, миллионы и десятки миллионов рублей, выброшенных не "на ветер", а буквально "на одну букву"...