БЕСЕДА ЧЕТВЕРТАЯ [1978 Дерягин В.Я. - Беседы о русской стилистике]

О значении слова и употреблении; о внутренней форме слова;

тематических и антонимических; о созвучиях - забавных и коварных

Один из крупнейших языковедов XIX в. Вильгельм Гумбольдт утверждал, что язык представляет собой "не мертвое произведение, а деятельность", "язык есть вечно повторяющееся усилие". В стилистике - науке о выразительных и изобразительных свойствах языка - такой подход к каждому явлению человеческой речи особенно важен.

Деятельный характер языка проявляется прежде всего внутри слова - в системе его значений и в соотношении словарного, общеязыкового значения слова и его конкретного употребления. Что означает в строках С. Есенина

Здесь нам могут возразить: как можно примерами из поэтической речи доказывать общеязыковую закономерность?! Разве подобные вещи можно встретить в бытовой, научной, в других видах речи? Действительно, поэтическая метафора и художественное сравнение отличаются от "необработанного" слова не только свежестью и индивидуальностью, но также и связью с художественным замыслом автора и другими индивидуально творческими моментами. Однако художественную литературу потому и называют искусством слова, что она основывается на творческих возможностях самого языка, развивая и обогащая общенародное слово-деятельность, словоусилие.

В словарях общего языка закрепилось прямое значение глагола зреть - "спеть, созревать" и переносное - "развиваясь, крепнуть; складываться". Мы можем сказать, не задумываясь: в саду зреют яблоки; зреет решение. При этом едва ли будем отдавать себе отчет в том, что во втором применили метафору или, лучше сказать, воспользовались результатами того усилия, которое когда-то сделал язык, перенеся название с одного процесса на другие. Переносное значение, фиксируемое словарем, представляет собой языковую метафору - привычную, стертую, окаменелую, мертвую - так ее определяют языковеды, чтобы отличить от переноса индивидуального, основанного на живом образе, на такой связи понятий, которая установлена окказионально, применительно к данному случаю. Но любое значение - прямое и переносное - представляется нам привычным и окаменелым, пока не оживает в употреблении, передавая здесь новую мысль, новый ее оттенок. Читаем у Пушкина:

У В. И. Ленина: "В истории революций всплывают наружу десятилетиями и веками зреющие противоречия" (Полн. собр. соч., т. 9, с. 208). У А. Серафимовича: "Героев я приводил в столкновение постольку, поскольку в их психологии и в их настроениях, в их целях внутренне рождалась и зрела необходимость этих столкновений" (Из истории "Железного потока").

Итак, отложившиеся в языке и закрепленные словарями значения представлены широким кругом употреблений: зреют яблоки - апельсины зреют; зреет решение - измена зреет - зрела дума - зреющие противоречия - зрела необходимость. И есенинское зреющий снег занимает место в этом ряду, обогащая слово новым выразительным оттенком. Базируется этот индивидуальный перенос на прямом значении слова.

У слова снег в словаре вообще только одно значение, причем формулируется оно в энциклопедической манере, этого требует сам предмет: "атмосферные осадки в виде белых хлопьев, представляющих собою кристаллики льда, а также сплошная масса этих осадков, покрывающая землю зимой". А теперь обратимся к употреблениям. У Пушкина:

Благодаря своей естественности вошли в постоянное употребление сравнения: как снег; белый как снег; блестеть, сверкать как снег. Например: "Как снег, выступает соль на дороге, озера мертвые, соленые" (Пришвин. Адам и Ева); "Облупленные и серые слободские хаты блестели как снег" (Паустовский. Степная гроза). Именно на основе типичного рождается индивидуальное I пушкинское "снег ее лица" (Городок).

Есенин, поэт с ярко выраженным чувством русской I природы, очень часто обращался в своем творчестве к I "снежным" образам и сравнениям, вот лишь немногие I из них:

Едва ли случайным был выбор имени героини поэмы "Анна Снегина". А начинаются "снежные" есенинские сравнения и образы в раннем его стихотворении "Сыплет черемуха снегом..." Заключительные его строки:

В. Виноградов приходил к выводу, что "нет слов и языковых форм, которые не могут стать материалом для образа". Не менее важно и то, какое именно слово становится этим материалом. Наблюдения над употреблением излюбленных автором слов во многих отношениях поучительны.

Поистине безграничен внутренний потенциал, заключенный в значении слова и реализуемый в многообразном употреблении. Лучшее доказательство этому - возможность использовать слово в значении, прямо противоположном его первоначальному или современному буквальному смыслу.

Живая общенародная речь дает немало примеров развития в слове противоположных значений. Часть таких смысловых образований утверждается в языке и фиксируется словарями, великое их множество принадлежит конкретным текстам, высказываниям. В экспрессивных бытовых выражениях Умница! Нечего сказать! или Хорош молодчик! мы часто отрицаем те качества, которые вне этой экспрессии и в иных ситуациях обозначаются словами умница и хорош. В первоначальном своем значении "красноречивый оратор" слово златоуст устарело, а в ироническом употреблении теперь мы назовем так человека пусторечивого или обозначим ситуацию, в которой красноречие было лишним.

Психологический и языковый механизм возникновения противоположного значения состоит в следующем. Значение слова всегда проявляется в контексте, то есть в словесном и ситуативном окружении. Контекст обычно обогащает значение слова, придавая ему в употреблении дополнительные оттенки смысла, одним словом, оживляет его. Но если общепринятое языковое значение слова отрицается смыслом высказывания или ситуации, возникает смысловое противоречие - противоположное значение. Смысловой конфликт в слове придает ему особую выразительность. Такое употребление может придать речи ироническую окраску и как особый стилистический прием используется в художественной литературе и публицистике.

В. Г. Белинский в одной из статей о творчестве Н. В. Гоголя писал: "Комизм, юмор, ирония - не всем доступны... Всякому легче понять идею, положительно выговариваемую, нежели понять идею, которая заключает в себе смысл противоположный тому, который выражают слова ее". Так, в "Невском проспекте" находим исчерпывающие определения таких понятий, как "важные домашние занятия", "важная статья в газетах" и др.: "Мало-помалу присоединяются к их обществу все, окончившие довольно важные домашние занятия, как-то: поговорившие с своим доктором о погоде и о небольшом прыщике, вскочившем на носу, узнавшие о здоровьи лошадей и детей своих, впрочем, показывающих большие дарования, прочитавшие афишу и важную статью в газетах о приезжающих и отъезжающих, наконец, выпившие чашку кофею и чаю..." В "Мертвых душах" точно объясняется, что такое "отец и благотворитель в городе": "Полицмейстер был некоторым образом отец и благотворитель в городе. Он был среди граждан совершенно, как в родной семье, а в лавки и в гостиный двор наведывался, как в собственную кладовую. Вообще он сидел, как говорится, на своем месте и должность свою постигнул в совершенстве. Трудно было даже и решить, он ли был создан для места, или место для него. Дело было так поведено умно, что он получал вдвое больше доходов противу всех своих предшественников". В другом месте романа при аналогичном определении Гоголь дает уже простую ссылку: "Собравшись у полицмейстера, уже известного читателям, отца и благодетеля города, чиновники имели случай заметить друг другу, что они даже похудели от этих забот и тревог". Ходовое выражение "отец и благодетель" в контексте всего романа прекрасно выражает гоголевскую сатирическую и обличительную идею.

В слове, кроме значения и звуковой формы - "внешнего знака значения", А. А. Потебня выделял еще "внутреннюю форму" или "внутренний знак значения". Под внутренней формой слова языковеды понимают способ связи звучания и морфологического состава слова с содержанием слова. Внутренняя форма слова обнаруживает признак, лежащий в основе названия: водопровод "проводит воду", подснежник "растет под снегом", чернила названы были так из-за своего цвета - в момент возникновения слова они были только черными, ошеломить значило первоначально "оглушить ударом по шлему (шелому) ".

Внутренняя форма может вполне соответствовать современным представлениям о предмете, названном словом (водопровод и подснежник), может отличаться от них (чернила синие, красные и др.), и даже противоречить им (атом в переводе на русский язык означает "неделимый"), но есть множество слов в языке, полностью утративших свою внутреннюю форму. Сюда относится и такое слово, как ошеломить, о внутренней форме которого можно, правда, еще кое-как догадаться, и такие слова, как стул, скворец, бегать, синий, которые в современном языковом сознании внутренней формы не имеют.

В деловом письме к И. Ф. Жиге М. Горький писал: "Говоря об очерке как литературной форме, Арамилев должен был исходить от глагола чертить, очерчивать. Очерк равносилен и равноценен "эскизу" - наброску для памяти карандашом, пером. У Мопассана, Бунина и др. этого ряда очерк - этюд для будущей картины... У них "очерк" - результат перенасыщения "впечатлениями бытия", запись того, что впоследствии войдет или отразится в их новеллах, рассказах, романах - в чисто художественном творчестве". Сама по себе внутренняя форма, конечно, не объясняет понятия, не описывает предмета, но сознательное обращение к ней привносит в значение дополнительный чувственно-образный момент, внимание к ней помогает установлению живой связи представлений и предметов. Это немаловажно для познания вообще, так как логическое познание обязательно использует результат чувственно-образного. А. А. Потебня специально указывал: "Где недостает понятия научного, там появляется образ, слово".

Разнообразны способы обращения к внутренней форме слова с целью расширения выразительных возможностей слова. Сам язык наметил эти способы разнообразием видов внутренней формы, а также возможными ее противоречиями с современным значением слова. Н. Асеев, обращаясь к студентам-словесникам, писал: "Было бы узко придавать слову только один смысл, одно значение, опрощать это значение только для одной возможности его использования. Взять хотя бы самые простые слова, как-то: "вода", "хлеб", "ладонь", "день". В их ходовом применении совершенно перестало слышаться первоначальное корневое значение. В самом деле, разве в слове "вода" мы ощущаем то, что она "ведет" куда-то, то есть служит путем, дорогой, какой она была для наших предков, передвижение которых совершалось главным образом по рекам...

То же самое можно сказать и относительно слова "хлеб". Кто услышит в этом слове старинное корневое значение жидкой еды,- может быть, сваренного зерна, толченого, заправленного в болтушку, но не выпеченного...? А слово "хлеб" сохранило понятие основной еды именно с тех времен, когда пищу хлебали, то есть ели в жидком состоянии.

"Ладонь" - чудесное слово, переделанное народом из старинного "долонь", "длань", переделанное умно и с подлинным чутьем прекрасного, так как несет в себе значения: ладить, налаживать, обладать уменьем.

Быть может, наше истолкование значений найдут ненаучным, неправильным, но мне кажется, что "день" гораздо правильнее производить от глагола "деять", чем от праязыковых корней, ничего не говорящих воображению".

От научной этимологии, одной из важнейших задач которой является установление первоначальной внутренней формы конкретных слов, эти рассуждения действительно далеки. Но они хорошо демонстрируют стремление при помощи образного переосмысления слова сделать его более емким в смысловом отношении. И стилистическая установка на усиление выразительности слова вполне согласуется здесь с общими законами семантического развития., "Внутренние формы,- писал В. В. Виноградов,- потому и называются внутренними, что они не имеют постоянных чувственных индексов, они - подвижные и изменчивые формы смысла, как он передается или изображается".

Структура многозначного слова и возможности использования ее в стилистических целях - это обширная тема, из которой можно выбрать для рассмотрения лишь одну сторону. В употреблении каждое значение многозначного слова существует отдельно, иначе говоря, такое слово реализуется по-разному в разных контекстах. Например: 1) идет человек, 2) идет дождь, 3) идет время и т. д. Но вот происходит встреча разных значений слова в шутливом выражении "шел дождь и два студента". Как стилистический прием особенно эффектен переход от переносного значения к прямому, от абстрактного к конкретному. При этом происходит усиление чувственно-образного в слове, или, по терминологии Потебни, "прозаическое мышление" заменяется "поэтическим". М. Горький в письме к И. С. Александрову замечает: "Читать - это значит обогащать себя языком, словами. Слова - тот материал, из которого шьются пиджаки и брюки мыслям, чувствам".

Деятельный характер языка особенно наглядно проявляется в словообразовании. Набор схем, по которым образованы или могут быть образованы слова, и сами материальные средства (корни, приставки, суффиксы) использованы в языке таким образом, что всегда остается широкий простор для словотворчества - общенародного и индивидуального.

"Глубокий отпечаток отвлеченности", по мнению В. В. Виноградова, носит очень продуктивный в современном русском языке суффикс -изм, с помощью которого образуются "обозначения отвлеченных понятий, названия учений, общественных, -политических, научных взглядов и направлений, названия действий, состояний, качеств, склонности к чему-нибудь", например: марксизм, большевизм, коммунизм, реализм, оптимизм, туризм и мн. др. Только в словари общелитературного языка таких слов вошло около шестисот, в текстах их во много раз больше.

В публицистике, литературно-критических работах и в сатире встречаем множество окказиональных образований. Так, глупизм отмечается еще у В. Г. Белинского; у М. Е. Салтыкова-Щедрина - четвертачизм (от просторечного четвертак), а также и клиентизм, панегиризм и др.

Словообразовательный потенциал русского языка с большим мастерством использовал в своих произведениях В. В. Маяковский. Его прозаседавшиеся вошло в общенародную речь, крылатыми стали слова "партия - это рука миллионопалая...", великое множество строк, содержащих неологизмы поэта,- в памяти и в постоянном обиходе:

Свойство удачных неологизмов - в их необходимой принадлежности языку или индивидуальному тексту. Направление словотворчества может служить верной характеристикой стилистических устремлений писателя. Так, по образцам, свойственным диалектной, народно-разговорной речи, известный словообразовательный ряд темень, прозелень... продолжен шолоховскими желтень губ, рыжевень бороды, белесь неба, прожелтень лугов и др.

Существуют, правда, и границы словотворчества. Неудача постигает "новатора", когда изобретенные им слова препятствуют выполнению языком основных его функций - сообщения мысли и общения. Попытались отказаться от передачи мысли, пренебречь принципом понятности, обязательным" в общении, проповедники "самовитого слова" и "заумного .языка". В результате курьезом кажутся строки из стихотворения "Жонглер" футуриста В. Каменского:

Среди правил, которые В. В. Маяковский считал необходимыми для начала поэтической работы ("Как делать стихи?"), одно следует применить ко всей сознательной речевой деятельности: "Материал. Слова. Постоянное пополнение хранилищ, сараев вашего черепа, нужными, выразительными, редкими, изобретенными, обновленными, произведенными и всякими другими словами". Это правило опирается на природу слова: "открытость" каждого его значения для передачи все новых и новых оттенков мысли и чувства, дружное взаимодействие разных значений слова, и, наконец, способность слов к постоянному воспроизводству.

В хранилищах уже готовых слов - в словарном составе языка - существует определенная упорядоченность: "единицы хранения", слова, связаны в пучки, иногда даже сложены в одну папку, все это лежит на разных полках. Какой характер принимает творческое начало языка в строгой, похожей на архивную, системе?

Близкие по значению слова, синонимы, образуют синонимические ряды, некоторые из них мы уже рассматривали. Внутри синонимического ряда каждое слово можно охарактеризовать со стороны смысловой и стилистической. Читая словарь синонимов, обратим внимание на различия в длине синонимических рядов, на неодинаковую сложность смысловых и стилистических отношений между словами в разных рядах, на то обстоятельство, что одни слова попадают в разные синонимические ряды и встречаются в словаре по многу раз, а другим словам вообще не нашлось места даже в обширных справочных пособиях.

Вот коротенькие ряды так называемых синонимических дублетов: орфография - правописание, алфавит - азбука. Такие слова в современном тексте могут заменять друг друга без ущерба для смысла и не оказывая сколько-нибудь значительного влияния на стилистическую окрашенность текста. Правда, и об этих словах можно спорить, так как чуткий к языку человек едва ли согласится с принципом безразличного употребления заимствованного и образованного в родном языке слова.

По поводу такого простого ряда, как языкознание - языковедение - лингвистика, в двухтомном "Словаре синонимов русского языка" (Л., 1971) сказано: "Наука о языке, об общих законах существования и исторического развития языка. Слова языкознание и лингвистика являются более употребительными". Два производных ряда короче: языковед - лингвист, языковедческий - лигви-. стический. Так называемая доминанта, основное слово синонимического ряда, языкознание, в производных рядах не представлена. Если обратиться к употреблению, то можно выявить различия в сочетаемости. Например, чаще встречаются такие названия отделов науки о языке: введение в языкознание или языковедение, общее языкознание, историческое языкознание, но структурная, математическая лингвистика; русское языкознание XIX в., по современные направления в зарубежной лингвистике. Слово языковедение, в силу своей традиционности, обладает меньшей способностью сочетаться с другими словами. А это означает, что, примыкая к словам ограниченного употребления, оно несет в себе определенный стилистический потенциал.

Различия, лишь намечающиеся и трудноуловимые в одних случаях, в других- проявляются отчетливо. Интересны отношения в ряду врач - доктор - медик - лекарь - эскулап.

В современном языке врач - основное слово синонимического ряда, оно наиболее употребительно. Врачом называют человека с высшим медицинским образованием, занимающегося лечением. Доктор в том же значении в литературном языке ограничено употреблением при личном общении (Скажите, доктор...) и с фамилией, когда мы называем конкретное лицо (доктор Федоров, доктор Сергеева). Такое соотношение между самыми близкими по значению нейтральными межстилевыми словами сложилось сравнительно недавно. В XIX - начале XX в. основным и более употребительным было слово доктор, а врач - книжным из-за старой своей связи с книжно-славянской традицией (ср. неупотребительное теперь "Врачу, исцелися сам"). И. А. Куприн в рассказе о молодом враче, который постепенно приобретает популярность и опыт, писал: "Доктор меняет старую квартиру на новую да кстати приобретает и новую дверную дощечку, на которой звание врача заменяется званием доктора, а бесплатный прием бедных исчезает бесследно" ("Доктор") - модный доктор отказывается от высокого звания врача.

Слово медик в современном языке имеет значение более широкое - так называют всех специалистов, имеющих медицинское образование, как высшее, так и среднее (врач, фельдшер и т. д.), но по употребительности оно уступает слову врач; в XIX в. слово употреблялось гораздо чаще, чем теперь. Заимствованное в Петровскую эпоху в своем общем значении, оно, конечно, воспринималось как иностранное, ученое. Н. М. Загоскин в романе "Кузьма Петрович Мирошев" (1841) пишет: "Я помню еще время, когда русский медик был в диковинку, и почти все доктора, а особливо по губерниям, были иностранцы". Пример более поздний: "Я стал врачом. Профессия, эта, казалось бы, никак не связана с путешествиями. Однако случилось так, что мне пришлось участвовать во многих экспедициях по борьбе с эпидемиями и в качестве медика-паразитолога побывать в ряде стран" (Ф. Ф. Талызин. По Индии и Цейлону, 1964).

Лекарь в современном употреблении имеет ироническую или пренебрежительную окраску. Судя по литературным примерам, она появляется у этого слова еще в XIX в.: "- Не беспокойтесь, лекарь, моя собака вас не укусит,- громко отрезал Коля, заметив несколько беспокойный взгляд доктора на Перезвона, ставшего на пороге. Гневная нотка прозвенела в голосе Коли. Слово же "лекарь", вместо доктор, он сказал нарочно и, как сам объявил потом, "для оскорбления сказал" (Ф. М. Достоевский. Братья Карамазовы). Ранее слово лекарь было нейтральным, о чем говорит использование его в официальных должностных наименованиях: уездный лекарь, штаб-лекарь и т. п. Широкое значение слова - "специалист, занимающийся лечением" и межстилевой нейтральный характер позволили составителям "Словаря церковнославянского и русского языка" (1847 г.) использовать его в толкованиях: слово врач поясняется здесь как "лекарь", доктор - книжным "врач", медик - "врач, лекарь". У И. С. Тургенева: "...Я простудился и занемог. К счастью, лихорадка застигла меня в уездном городе, в гостинице; я послал за доктором. Через полчаса явился уездный лекарь" (Уездный лекарь).

Слово эскулап, редкое книжное наименование (по имени бога врачевания в древнеримской мифологии), употребляется только как шутливое или ироническое, например: "До призвания моего в холерные эскулапы я написал одну небольшую повесть и начал другую" (А. П. Чехов. Письмо к Л. Я. Гуревич); у современных авторов становится пренебрежительным: "- Я думаю,- осторожно пожимая руку профессора,- если врач заранее считает, что больной должен умереть, толку от такого эскулапа не жди" (В. Я. Дягилев. Доктор Голубев).

Синонимический ряд, таким образом, предстает перед нами в движении, проследить которое важно и для понимания словоупотребления в произведениях классиков, и для практической работы над словом.

В XIX в. известные еще из древнерусского языка слова врач и лекарь различались стилистически: второе было ниже первого в традиционном делении лексики на высокую и низкую, и это предопределило его дальнейшую судьбу - оно переместилось еще ниже по "стилистической лестнице". Доктор было освоенным иноязычным словом (заимствовано раньше, чем медик,- в начале или в середине XVII в.), не было отягощено традиционной стилистической окраской, что и позволило ему на какое-то время стать во главе синонимического ряда. У Пушкина: "Генерал С(ипягин), говорят, умер оттого, что его домовой лекарь, приехавший с ним из Петербурга, испугался приема, предлагаемого тамошними докторами, и не дал оного больному" (Путешествие в Арзрум).

Лишь после полной утраты словом врач его книжной окраски доктор уступает ему место. Но следы этой борьбы за первенство сохранились до наших дней: в современном русском языке доктор в значении "врач" без указанных словарями ограничений признается устарелым и разговорным.

Синонимия особенно наглядно представляет богатство выразительных средств языка. Найти единственно нужное слово в синонимическом ряду всегда важно для качества текста. Однако этим далеко не исчерпывается проблема выбора слова.

Синонимические связи слов основаны на общности понятия, оттенки которого названы разными словами синонимического ряда. Но связи и отношения слов в лексиконе соотнесены также и со связями и отношениями разных понятий. Слова в системе языка объединяются в тематические группы, причем строение этих групп в значительной степени зависит от сложившейся в данной культурно-исторической общности системы понятий. Например, в тематическую группу названий лиц медицинских профессий, кроме рассмотренных нами слов, входят еще фельдшер, санитар, медсестра, хирург и т. д.; тематическая группа названий, относящихся к медицине вообще, охватывает громадное количество слов: больница, оперировать, лекарство и много-много других. Границы тематических групп пересекаются, так как одна группа объединяет, например, названия, относящиеся к определенной области трудовой деятельности, а другая - названия орудий труда, применяемых в разных областях и т. д.

Богатство и разветвленность тематических групп, обилие в них общих и частных наименований - это тоже богатство языка.

В речи, в тексте мы можем обнаружить синонимы, слова, относящиеся к определенным тематическим группам, но действует здесь также и другой закон системного объединения слов - по отнесенности слов к одномупредмету. Одного и того же человека можно назвать доктором, хирургом, Марией Ивановной, соседкой, матерью, депутатом и т. д. Каждое из этих слов, каждое обозначение передает новое понятие, совсем иную мысль, иную ситуацию. Приведенное нами объединение слов не строится по классификациям, принятым для слов в языке, но в стилистике текста без него обойтись нельзя.

При построении, а часто и при правке текста происходит формирование основной мысли и уточнение понятий, отбор и описание конкретных предметов и ситуаций, важных для темы и основной идеи высказывания. А это значит, что поиск единственно нужного слова идет по всем трем из указанных нами направлений. Это нетрудно проследить, наблюдая над словоупотреблением мастеров слова.

В одной из своих речей В. И. Ленин говорил о кулаках: "Эти кровопийцы нажились на народной нужде во время войны; они скопили тысячи и сотни тысяч денег, повышая цены на хлеб и другие продукты. Эти пауки жирели на счет разоренных войною крестьян, на счет голодных рабочих. Эти пиявки пили кровь трудящихся, богатея тем больше, чем больше голодал рабочий в городах и на фабриках. Эти вампиры подбирали и подбирают себе в руки помещичьи земли, они снова и снова кабалят бедных крестьян. Беспощадная война против этих кулаков! Смерть им!" (Полн. собр. соч., т. 37, с. 40 - 41. Курс. мой - ВД). В речи весь ряд подчеркнутых нами слов объединен предметом, названным прямым обозначением - кулаки. В системе языка к тематической группе слов - названий существ, сосущих кровь, относятся все четыре метафорические обозначения кулаков, а эти слова объединяются попарно: пауки - пиявки и кровопийцы - вампиры, два последних слова - синонимы. Выразительность определений и важность их для раскрытия темы и идеи этого устного выступления подчеркнута тем, что все слова-характеристики вынесены в начало фраз, одинаковых по синтаксическому и интонационному зачину.

В характеристике Чичикова как "опытного светского человека" Н. В. Гоголь особенно подчеркнул его умение "поддержать разговор". Это умение описано в характерной гоголевской манере - детально и всесторонне. В тексте выделяются два ряда слов и словосочетаний, взаимодействующих между собой: "Приезжий во всем как-то умел найтиться и показал в себе опытного светского человека. О чем бы разговор ни был, он всегда умел поддержать его: шла ли речь о лошадином заводе, он говорил и о лошадином заводе; говорили ли о хороших собаках, и здесь он сообщал очень дельные замечания; трактовали ли касательно следствия, произведенного казенною палатою - он показал, что ему не безызвестны и судейские проделки; было ли рассуждение о биллиартной игре - и в биллиартной игре не давал он промаха; говорили ли о добродетели, и о добродетели рассуждал он очень хорошо, даже со слезами на глазах; об выделке горячего вина, и в горячем вине знал он прок; о таможенных надсмотрщиках и чиновниках, и о них он судил так, как будто бы сам был чиновником и надсмотрщиком. Но замечательно, что он все это умел облекать какою-то степенностью, умел хорошо держать себя. Говорил ни громко, ни тихо, а совершенно так, как следует. Словом, куда ни повороти, был очень порядочный человек". В целом более разнообразен и выразителен второй ряд слов и словосочетаний, относящийся непосредственно к характеристике таланта героя "Мертвых душ", но это еще и подчеркнуто особенной конкретизацией его манеры участвовать в каждом отдельном разговоре. Всякий раз он говорит, а значит "показывает себя", значительнее других: шла речь - он говорил, говорили - он сообщал, трактовали - он показал, было рассуждение - не давал промаха, говорили - рассуждал. Необыкновенно точно соотнесены обозначения чичиковских способов "найтиться" с темами отдельных разговоров: о собаках - он сообщал, о следствии - показал, о биллиардной игре - в ней не давал он промаха, о добродетели - рассуждал, о вине - в нем знал прок, о надсмотрщиках и чиновниках - судил.

Впечатление цельности картины создается противопоставлением живописной детализации и синтаксического усложнения в центральном периоде - лаконичности в начальных и заключительных фразах, лексическим повтором: "умел найтиться", "умел поддержать" в начале и "умел облекать", "умел хорошо держать себя" - в конце, наконец, внутренним идеологическим единством начального и заключительного определений: опытный светский человек - очень порядочный человек. Об истинном смысле подобных гоголевских определений мы уже говорили.

С процессом работы писателя над текстом нам помогает познакомиться чтение черновиков и вариантов. Можно проследить взаимодействие способов правки и использование выразительных ресурсов языка. В первоначальном варианте начало XLIII строфы четвертой главы "Евгения Онегина" выглядело так:

В окончательном тексте на месте этих строк читаем:

"Лежат на поверхности" прямые синонимические замены: время - пора, голый-нагота. Можно указать и на тематическую правку с использованием более конкретного и краткого обозначения: голы все места, как... крепостная нищета - деревня. Отказ от применения сравнительного оборота, снятие книжного сравнения "как лысое Сатурна темя" сливает картину однообразия осенней русской природы с изображением бедности крепостной деревни, позволяет избежать при этом прямого упоминания "крепостной нищеты". Но тема бедности крепостной деревни еще усиливается, во-первых, переводом ее в план чувственно-образного восприятия (природа-деревня), во-вторых, лексической заменой нищета - нагота, так как второе слово в образном контексте показывает более высокую степень проявления признака. В целом в результате подбора и изменения синтаксической структуры строфа становится прозрачнее по форме, а идейно-художественное содержание ее углубляется.

Отдельные строки стихотворения "Смерть поэта" М. Ю. Лермонтов переделывал неоднократно. В черновиках сохранились варианты:

Вводя новый глагол в первую строку, разбивая интонационно вторую, поэт усиливает экспрессию. При этом используются замена близких по значению выражений наметил выстрел - навел удар. В окончательном тексте читаем:

Замена противник - убийца резко меняет смысл, существенно влияет на формирование идейно-художественно го содержания всего произведения: уже нет дуэли, нет противников - есть Поэт и убийца. Эта главная замена делает ненужным глагол в первой строке, поэтому воз вращается лишенное смысловой нагрузки местоимение Резко возрастает выразительность наречия хладнокровно так как это обстоятельство, вопреки своим грамматическим связям, может восприниматься здесь, благодаря стихотворному ритму, как определение к слову убийца. И, наконец, производная от главной замена продиктова* на логикой развития мысли: противник... надежды нет - убийца... спасенья нет.

В различных формах речи, при противопоставлении, при создании антитезы, как выразительное стилистическое средство используются антонимы. Антонимические отношения слов в языковой системе основаны на противоположности значений (хороший - плохой, много - мало, радость - горе, любить - ненавидеть). Языковая антонимия, как и синонимия, охватывает далеко не все слова. Как невозможно подобрать однословные синонимы к таким словам, как инженер, стекло, газета, точно так же нет антонимов у слов книга, часы, линейка и т. п. Таких слов в языке даже больше, потому что антонимические отношения должны опираться на какие-то противопоставленные признаки, заложенные в общепринятом, языковом значении слова. Кроме того, языковыми синонимами и антонимами считаются только слова, относящиеся к одной части речи,- это правило совершенно необходимо для их словарного описания.

В стилистике понятия синонимии и антонимии обычно расширяются, так как здесь изучаются формы употребления, индивидуального творческого применения языковых средств и преобразования сложившихся в языковой системе отношений.

Немало можно найти блестящих образцов использования языковой антонимии. Например, в названиях художественных произведений: "Война и мир", "Толстый и тонкий", "Дни и ночи".

Сопоставление противоположных, контрастных понятий и образов - антитеза - усиливает логическую и выразительную стороны высказывания. У А. М. Горького в "Песне о Соколе": "Высоко в небе сияло солнце, а горы зноем дышали в небо, и бились волны внизу о камень..."

Речевое разнообразие смысловых сопоставлений и противопоставлений предопределено смысловым богатством словоупотребления. Ведь значение слова в речи, в контексте, всегда обогащается, так как оно передает конкретные признаки и облик предмета, явления, ситуации, названных словом; в переносном и образном употреблении возможности для приращения смысла едва ли не безграничны. Поэтому пушкинские поэтические противопоставления в характеристике Онегина и Ленского представляют собой контекстуальные или индивидуально-авторские антонимы:

В стихотворении В. Брюсова "Родной язык" использованы языковые антонимы и созданные автором:

На языковой и контекстуально-речевой антонимии основано применение оксиморона - сочетания слов, имеющих противоположные значения. Оксиморон объединяет противоположности в смысловом единстве. Примером может служить название пьесы Л. Н. Толстого "Живой труп", где в словосочетании, выражающем единое понятие, соединены корневые антонимы. У Н. А. Нею расова читаем:

Беспокойная ласковость взгляда, И поддельная краска ланит, И убогая роскошь наряда - Все не в пользу ее говорит.

Сопоставления и противопоставления слов в языке и в речи могут опираться на одно лишь сходство звуковой формы слова - на созвучие.

Полное совпадение в звуковом облике разных слов или форм, относящихся к разным словам, называется омонимией, совпавшие в звучании слова и формы - омонимами и омоформами. В словарях омонимы обычно приводятся отдельно, в разных словарных статьях. Например, в русском языке три совершенно разных слова звучат одинаково: коса 1 "волосы", коса2 "орудие", и коса 3 "отмель". В звучании три совпадают числительное и форма повелительного наклонения от глагола тереть - это омоформы.

Подобие (неполное совпадение) звучания разных слов языковеды называют паронимией. Например: интеллигентный и интеллигентский, поступок и проступок и др.

Под созвучиями в поэтике понимают также еще целый ряд явлений.

Из созвучий, звуковых повторов, в стихах рождается рифма. Как поэтический прием они хороши в народных поговорках, например: Остатки сладки; Зацепились за пенёк, простояли весь денёк; Какой муж ни ворона, но жене оборона. Но могут ли созвучия служить основой смысловых сопоставлений и противопоставлений? Могут ли они прямо служить для передачи значения?

Сатирик, юморист или просто острослов, сталкивая во фразе близкие по звучанию, но далекие по смыслу слова, создает каламбур. У С. Т. Аксакова читаем: "Воротясь домой, я прочел данную мне Лабзиным афишку; она составлена, вероятно, им самим с большой притензиею на остроумную замысловатость. К сожалению, я помню только одну курьезность: там было сказано, что такого-то числа и года будет представлена "притворными" [вместо "придворными"] актерами драма в 3-х действиях г-на Ильина: "Лиза или Торжество благодарности"".

Примером остроумной игры слов - каламбура, основанного на добавлении лишь одного слога, может служить фраза Л. Леонова: "Девица выше среднего возраста".

Игра слов, называемая каламбуром, составляет немаловажный признак искусной речи. Созвучия украшают речь, но только тогда, когда пользуются ими преднамеренно и к месту. А если ненароком перепутаются два слова, близкие по выговору,- выйдет оговорка, обмолвка.

По небрежности или незнанию точного смысла глагола отобразить(ся), то есть "воплотить в образе, изобразить, представить", автор спутал его с глаголом отразить (ся) в прямом значении "воспроизвести изображение". Действительно, ведь в воде (как в зеркале) может что-нибудь отразиться, но никак не "отобразиться".

Подобные ошибки объясняются смешением смысла разных, хотя и близких в произношении слов - созвучий весьма коварных.

Укажите возможные сочетания, сопоставляя попарно слова из двух колонок:

а) целый, цельный	характер,день,ряд
целое, цельное	окно, событие, молоко
б) раскрыть, вскрыть, открыть	письмо, месторождение, объятие, заседание
в) упразднить, устранить	препятствия
г) мановение, мгновение	ока

1. Лекторская группа производит большую работу по пропаганде НОТ.

2. Инженер Петров честно относится к выполнению служебных обязанностей.

3. Родители поддакивали дурным склонностям сына.

4. Директор магазина безответно относился к своим обязанностям и допускал много злоупотреблений.

Укажите на различия в значении и стилистическом употреблении слов: