НОВОСТИ   БИБЛИОТЕКА   ЭНЦИКЛОПЕДИЯ   КАРТА САЙТА   ССЫЛКИ   О САЙТЕ  






предыдущая главасодержаниеследующая глава

ДОРОГАМИ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ

В стране пирамид

В мае 1798 года из Тулона в открытое море вышел французский флот. На мостике, скрестив руки на груди, стоял генерал Бонапарт. Начиналась экспедиция в Египет.

Бонапарт вез с собой книгу К. Нибура «Описание путешествия в Аравию и окружающие страны». В ней рассказывалось не только о нравах и обычаях Востока, но и о памятниках древности.

Египет для Европы был тогда еще загадкой. Первым рассказал Западу о стране древнейшей письменности и величайшей культуры неутомимый путешественник и историк Древней Греции Геродот. Могущественная держава прошлого, существовавшая более трех тысячелетий, в 638 году нашей эры была покорена арабами-мусульманами. Во время штурма Александрии погибла замечательная библиотека, самая большая и уникальная в те времена. С этого момента Египет, центр великой цивилизации прошлого, был полностью изолирован от христианского мира. Европа не имела о нем никаких сведений.

Кроме солдат, вместе с будущим императором в Египет направлялись ученые разных специальностей: астрономы, химики, минералоги, востоковеды, художники. На берега Нила везли ящики с научным снаряжением и библиотеку с книгами о Египте.

В первые же недели Наполеон открыл знаменитый Египетский институт. Специалисты начали изучение прошлого и настоящего страны. Однако самого Наполеона больше интересовало настоящее. Выводами ученых о состоянии страны, ее торговли Бонапарт нередко пользовался как данными военной разведки.

Борьба за Египет между англичанами и французами шла с переменным успехом. В конечном итоге экспедиция кончилась поражением французов, Бонапарт позорно бежал из Египта.

Однако для науки экспедиция, несомненно, принесла плоды. Был собран богатейший материал. На его основании создан замечательный труд «Описание Египта».

Но самое главное для мировой культуры событие произошло 2 августа 1799 года. Французы удерживали побережье, отражая атаки англичан с моря. В древнем форту Рашида, в семи километрах от Розетты, солдаты получили приказ окопаться. Вдруг лопата одного из солдат ударилась обо что-то твердое. Под землей чернел камень с надписями. О находке тотчас сообщили офицеру.

Перед походом Наполеон дал указание бережно относиться к древностям, а уникальные и интересные находки собирать и передавать ученым. Кроме того, наполеоновские офицеры были в достаточной степени образованны. Многие из них владели греческим и другими древними языками.

Вот почему возле находки в форту Рашида мгновенно собрались офицеры. Черная отшлифованная базальтовая стела была покрыта письменами. С первого взгляда офицеры поняли: плита величиной с доску стола имеет надписи на трех языках. Причем верхняя надпись, четырнадцать строк (значительная часть плиты здесь отломана) - иероглифическая; среднюю, наиболее уцелевшую, офицеры приняли за сирийскую (она оказалась демотической разновидностью египетского письма); нижнюю надпись определили сразу - греческая, выполненная архаическими буквами.

Осуществилась мечта ученых. Ведь они уже долгие годы трудились над разгадкой иероглифов и наконец пришли к выводу, что успеха можно добиться, только когда отыщется билингва, «двуязычная» надпись: иероглифическая и на языке, понятном европейцам. А нашли трилингву!

Конечно, французские офицеры не могли предположить, что трехъязычная плита (ее назовут Розеттской) станет краеугольным камнем египтологии. Но ценную находку сразу же отправили в Каир, в Египетский институт. Французские ученые, словно предвидя дальнейшее течение событий, быстро сделали с надписей оттиски и изготовили копии, которые отправили во Францию. Действительно, через некоторое время по условиям капитуляции французы должны были передать англичанам все свои египетские находки. Розеттский камень - «гордый трофей британского оружия», как надменно рапортовал английский генерал, - оказался в Британском музее.

Прежде чем приступить к рассказу о том, как была дешифрована египетская письменность, остановимся немного на принципах ее построения.

Это было в основе своей идеографическое письмо, «повое отражало каждое понятие при помощи отдельного рисуночного знака - иероглифа, что в переводе с ейского означает «священный знак». Иероглиф был конденсатом, сгустком удивительной изобретательности, наблюдательности человека.

Внутри системы письма выделялись три вида знаков.

Розеттский камень
Розеттский камень

Идеограммы, изображающие чувственно воспринимаемые предметы:


Или чувственно воспринимаемые действия:


Абстрактные понятия могли изображаться описательным способом:


Фонетические знаки, которые также употреблялись для передачи понятий абстрактных. Такие знаки «присваивались» понятиям на основе омонимии: слова, звучащие сходно, но разные по смыслу, обозначались одинаковыми значками. Именно сходно, а не одинаково, поэтому слова «рот» и «род» могли обозначаться одним значком. В таких случаях египтяне не заботились о полном тождестве.

«Ключевые знаки», или «детерминативы», о чем мы уже рассказывали, имели очень важное значение, хотя и не произносились. Они различали омонимы, изображавшиеся одним знаком. Подавляющее большинство египетских знаков имеет детерминативы. Например, детерминатив рода: после мужского имени или обозначений мужчин ставится знак, изображающий сидящего человека, и, напротив, после женских имен и различных обозначений женщин ставится знак, изображающий женщину. Детерминатив стран отмечается ограниченным участком земли, времени - солнечным диском, различных видов деятельности - ударяющая рука, отвлеченных понятий - рукописный свиток.

Эти знаки позволяли египтянам письменно фиксировать мысли, избегая двусмысленностей.

Предложение, записанное иероглифами
Предложение, записанное иероглифами

Теперь о расположении знаков. Направление письма не было строго установлено. Слева направо, как пишем мы, египтяне редко выводили знаки. Больше им нравилось писать справа налево. Но чаще всего они размещали знаки столбиком сверху вниз. Причем столбцы следовали справа налево.

Имена и названия писали «ребусным» способом. Однако эти записи лишены гласных. Число и размещение гласных, сочетание их с согласными большей частью остается неизвестным.

В египетской речи были односложные слова, состоящие из одного согласного и гласного, но, поскольку гласный звук при записи не отмечался, получалось египетское письмо похожим на буквенное. Но это представление обманчиво. Человек того времени не умел членить свою речь на слоги и звуки и потому не осознавал подобные слова как буквы.

Мы назвали египетский письменный знак иероглифом. Это не совсем точно, вернее, понятие несколько сужено. Дело в том, что египтяне использовали три вида письма; иероглифическое, иератическое и демотическое.

Иероглифика применялась для монументальных надписей. Иероглифы в первую очередь привлекали внимание чужестранцев. Строгие и торжественные начертания их столетиями вызывали священный трепет. Недаром в представлениях многих они были связаны с чудодейственной силой, с какими-то откровениями о смысле жизни, со способностью воздействовать на окружающих.

Иератика, или книжное письмо, отличалась более простым начертанием знаков, несколько утратила свой рисуночный характер. Она выработалась при нанесении знаков на папирус и употреблялась для светских книг и переписки. Религиозные тексты также писали иератикой. Древнейший памятник иератического письма относится приблизительно к 3000 году до нашей эры.

Демотика (от греческого слова «демос» - народный), или скоропись. Она оформилась примерно в VIII веке до нашей эры путем дальнейшего упрощения начертания знаков. Первоначально применялась в деловой переписке. Позже ею пользовались для записи литературных произведений и научных трудов.

Египтяне любили высекать надписи на стенах пирамид, скульптур, саркофагов. Но для бытовых целей нашли удачный материал для письма - папирус. Он изготавливался из нильского тростника.

Самой удобной формой книги из папируса, материала ломкого, хрупкого, был свиток. Писали на папирусе палочкой или кисточкой, обмакнув ее в черные или оранжево-красные чернила.

Древнеегипетское письмо
Древнеегипетское письмо

Иероглифы оставались загадкой на протяжении многих веков. Гипотез, предположений, догадок здесь хватало. Иероглифы не письмо, говорили одни, это скорее всего астрологические знаки. Иероглифы, утверждали другие, это обыкновенный орнамент, который жрецы выдавали доверчивым грекам за письмо. Третьи полагали, что иероглифы - магия жрецов... Священные знаки... Отражение египетской мифологии. А один немецкий ученый вполне серьезно утверждал, что иероглифы - результат работы каких-то особенных улиток-камнеточцев...

И все же исследования не прекращались.

В давние времена из Египта в Рим завезли обелиски, покрытые иероглифами. Их изучением занялся в XVII столетии иезуит А. Кирхер. Иероглифы он расшифровать не мог, но некоторые его мысли пригодилися египтологам. А. Кирхер первый понял, что без знания коптского языка, происходившего от древнеегипетского нельзя расшифровать иероглифы.

За их разгадку дружно взялись после находки Розеттского камня. Много потрудился над текстами крупный французский востоковед С. де Саси. Он сначала глубоко занялся изучением демотического текста и опознал в нем те группы знаков, которые соответствовали встречающимся в греческом тексте именам Птолемея, Епифана, Александра и других. Однако дешифровать иероглифы С. де Саси не смог и объявил публично: «Проблема слишком запутана и научно неразрешима».

Но С. де Саси оказался подлинным ученым: свой скептицизм он не навязывал другим. Напротив, поняв свое бессилие, он отослал копию шведскому археологу Д. Окербладу, который занимался коптским языком.

Д. Окерблад горячо взялся за работу. Ему, как знатоку классической и восточной филологии, удалось самостоятельно опознать и прочесть в демотическом тексте все собственные имена из греческой части, а также некоторые египетские слова (храм, греки и др.). Но, как и С. де Саси, Д. Окерблад не учитывал факт опущения гласных в египетском языке. К тому же он считал, что демотическое письмо воспроизведено буквенными знаками, а иероглифы передают только слова и понятия. Эта неправильная посылка и завела ученого в тупик.

Эстафету подхватил известный английский естествоиспытатель и медик Т. Юнг, человек удивительного и разностороннего таланта. Двух лет он уже научился бегло читать на родном языке, в четырнадцать знал арабский, древнееврейский, греческий, персидский, французский, итальянский и латинский. Кроме медицины, занимался физикой, биологией, каллиграфией.

Ему присуща была прекрасная черта - все начатое доводить до конца. Захотелось, например, научиться ходить по канату, и через некоторое время он соперничал с профессиональными канатоходцами.

Получив от Д. Окерблада анализ пяти первых строк демотического текста на Розеттском камне, Т. Юнг загорелся новой идеей. Собираясь на летние каникулы за город, где всегда занимался каким-либо делом, не имеющим отношения к специальности, Т. Юнг прихватил знаменитую копию. И это имело огромное значение для науки.

Любопытная вещь: специальной филологической подготовки он не имел, глубоких лингвистических знаний восточных языков тоже, а к своим результатам шел исключительно путем математических вычислений и сопоставлений. С помощью этого метода Т. Юнг доказал, что демотическое письмо - это скорописный вариант иероглифического. Ученый предположил, что, по крайней мере, одно из греческих имен, имеющихся в демотическом тексте, обязательно должно встретиться в иероглифической части и, видимо, оно помещено в овале, который повторяется.

Решить загадку иероглифов, утверждал Т. Юнг, можно с помощью письма демотического. И ему удалось определить значение более 70 иероглифов или иероглифических групп. Он нашел имена царя Птолемея и царицы Береники. Разложив эти имена на звуки и знаки, Т. Юнг отыскал чтение фонетических иероглифов. Это уже было успехом.

Казалось, цель близка. Но дальше Т. Юнгу помешало убеждение, что у египтян не было фонетических знаков ни в скорописи, демотическом, ни в иероглифическом письме. Ученый зашел в тупик. Впервые в своей жизни он не довел начатое до конца.

Но в это время уже всходила звезда Ж. Шампольона.

С момента появления на свет обстоятельства его жизни были необычными. Перед родами мать очень тяжело болела и была при смерти, а врачи ничем не могли помочь. Тогда пригласили знахаря, слывшего колдуном. Он велел положить больную на разогретые лечебные травы, дал ей попить какого-то зелья, пообещав быстрое выздоровление, и предсказал рождение мальчика, который-де станет «светочем грядущих веков».

Врач, принимавший роды, удивился, увидев, что у новорожденного восточный тип лица, необычайно темный Цвет кожи и даже роговица глаза желтая, как у детей Востока.

Время для Франции было бурное. Городок Фижак, в котором жили родители Ж. Шампольопа, сотрясали революционные волны. Увиденные события, наверное, произвели сильное впечатление на мальчика. Повзрослев, он станет врагом насилия, монархии, захватнических войн, будет писать злые сатиры на грозного Наполеона.

Мать часто читала вслух отрывки из требника. Ж. Шампольон со слов матери усвоил молитвы на память, а потом, сверяя устный и письменный тексты, выучил буквы и самостоятельно овладел грамотой. Каково же было удивление и радость матери, когда сын прочел ей фрагмент из требника. Ж. Шампольон, сын книготорговца, вырастал среди книг. Это приобщило его к чтению с ранних лет.

В школе он учится плохо, и старший брат, одаренный филолог, увозит мальчика в Гренобль и берет на себя заботу о его воспитании. Здесь одиннадцатилетний Ж. Шампольон проявляет поразительные способности в изучении латинского, древнегреческого и древнееврейского языков.

От старшего брата Ж. Шампольон слышит о таинственной стране Египте. И в 12 лет с большим рвением начинает читать все о Египте. Мало того, мальчик блестяще овладевает арабским, сирийским и арамейским языками.

Увлечение Египтом так велико, что во время учебы в лицее Ж. Шампольон пишет капитальный научный труд «Египет при фараонах» и одновременно составляет первую географическую карту Древнего Египта. Труд этот оказался настолько грандиозным, обобщающим, новаторским, что шестнадцатилетний автор, выпускник лицея, единогласно избирается членом академии города Гренобля. При этом президент академии произносит волнующие слова:

«Академия торжественно избирает вас, несмотря на вашу молодость, своим членом. Тем самым она оценивает то, что вы уже сделали, но еще более она имеет в виду то, что вы еще сможете сделать! Академия находит удовлетворение в мысли, что вы оправдаете ее надежды и что, если ваши труды принесут вам в один прекрасный день славу, вы вспомните о том, что первое поощрение вы получили именно от нее!»

Со школьной скамьи в академики! Такой гигантский прыжок совершен не только благодаря гениальности. Это результат большой целеустремленности. Ведь так может сделать человек, если он с ранних лет избрал благородную цель, верен ей и неуклонно идет к осуществлению своих замыслов. Ж. Шампольон, решивший посвятить свою жизнь раскрытию тайн Египта, - прекрасный тому пример.

В стране пирамид
В стране пирамид

Шестнадцатилетний академик продолжает учиться. Избрание в «сияющий сонм ученых» не вскружило ему голову. Наоборот, он окрылен и преисполнен сил и дерзновенных планов.

Ж. Шампольон едет в Париж с твердым намерением изучить восточные языки. Он уже знает о Розеттском камне. Его сопровождает старший брат - друг, опекун, покровитель, который глубоко верит в его звезду. Именно ему в дороге, под грохот колес дилижанса, Ж. Шампольон почти шепотом поведает:

- Я расшифрую их... Я расшифрую египетские иероглифы, я уверен в этом...

Он как бы давал клятву самому близкому человеку. А самое главное, верил в свои силы.

Презрев все соблазны столичной жизни, юноша с головой углубился в науку. За восемнадцать франков нанимает скромный уголок неподалеку от Лувра, бегает на лекции в несколько учебных заведений, а основное время просиживает в библиотеке.

Юному Ж. Шампольону очень повезло: его учителем в Париже охотно стал С. де Саси - тот, что публично капитулировал перед иероглифическими текстами, по его словам, «такими же недосягаемыми, как Ковчег Завета господня».

Сложны были чувства ученого во время встречи с юным Ж. Шампольоном, которого представил знаменитому профессору старший брат. С. де Саси сразу усмотрел в Ж. Шампольоне своего будущего грозного соперника, который наверняка не остановится ни перед какими трудностями. Ученый даже как-то нервозно воспринял работу «Египет при фараонах». Но он горячо, от души помогает гениальному юноше из Гренобля, передает ему свой опыт, свои знания. Первым делом под его руководством Ж. Шампольон быстро изучает санскрит, арабский и персидский - «итальянский язык Востока», как называет его С. де Саси.

Арабский Ж. Шампольон усваивает настолько, что у него меняется даже голос, «Я говорю, почти не двигая губами, и это, вероятно, еще более подчеркнуло мой от природы восточный облик», - пишет он брату. И одновременно просит его прислать «Китайскую грамматику» для того, чтобы рассеяться.

Затем Ж. Шампольон изучает зендский и пехлевийский языки. Но основное внимание уделяет коптскому. «...Я стал коптом настолько, что, к своему удовольствию, перевожу все, что мне придет в голову, - пишет он снова брату. - Я говорю по-коптски с самим собой, ибо другие меня не смогли бы понять...»

Так проходят три года ежедневного, упорного, титанического труда. Причем в тяжелых материальных условиях: если бы не старший брат, юный ученый умер бы от голода.

В девятнадцать лет Ж. Шампольон уже профессор истории в Гренобле. За Розеттский камень он еще ке берется: считает, что рановато. А пока что тщательно изучает и копирует другие египетские тексты. И делает важное открытие. До Ж. Шампольона считали, что египтяне имели два письма - иероглифическое и демотическое. Ж. Шампольон открыл третью разновидность письма древних египтян - иератическое. Теперь стало очевидным, что сначала в Древнем Египте появилась иероглифика, из нее развилась иератика, и уже потом было создано скорописное демотическое письмо, которое на две с половиной тысячи лет моложе иероглифического... Таков большой путь древнейшей письменности.

Овладев дюжиной древних языков и в совершенстве зная коптский, Ж. Шампольон подошел к главному, к пониманию сути языка древних египтян. И начал не с отгадывания отдельных слов, а разобрался в самой системе. Он понял, что внешне форма всех трех разновидностей письменности различна, но внутренняя их сущность одинаковая. Это единая система письма. И если фонетические знаки есть в демотике, они должны быть и в иероглифическом письме.

Гениальная мысль (и одновременно такая простая). Большой шаг к разгадке иероглифов. Ж. Шампольон наконец вывел египтологию из тупика, в который ее завели предыдущие исследователи.

И еще одна удача: мысль Ж. Шампольона о фонетичности иероглифического письма нашла свое неожиданное подтверждение. Б день своего рождения, 23 декабря 1821 года, Ж. Шампольона внезапно осенила идея пересчитать в Розеттской надписи все знаки иероглифического и слова греческого текстов. Результаты подсчетов поражали: 486 греческим словам соответствовало 1419 иероглифов. А знаков в иероглифическом письме 166. Нет, окончательно убедился Ж. Шампольон, иероглифы не только слова-знаки, не только идеограммы, это еще и звуки.

Теперь Ж. Шампольон подошел вплотную к расшифровке иероглифов. Он уже мог начинать. И он приступил.

Начал с имени царствующей особы. Ведь это так просто и логично... Греческий текст передавал содержание Розеттской надписи: египетские жрецы оказывали царю Птолемею Епифану великие почести. Конечно, имя Птолемея есть в иероглифическом тексте. Причем нетрудно предположить, что группа знаков, передающая имя царя, обведена характерной овальной рамкой - картушем. Действительно, какое еще слово достойно быть! выделенным? Только имя царя. А отождествить восемь иероглифических знаков с восемью звуками дело простейшее.

Но нужны подтверждения. И они нашлись. В те годы обнаружили так называемый «Обелиск из Филе», покрытый двумя надписями - иероглифической и греческой. Билингва! Но самое важное: здесь, как на Розеттском камне, значилось в картуше имя Птолемея! Есть с чем сравнивать! К тому же привлекала внимание еще одна группа знаков, обведенная овалом, Ж. Шампольон, прочитав в греческом тексте имя царицы Клеопатры, предположил, что оно фигурирует и в иероглифах. Далее все происходило быстро и просто...

Ж. Шампольон выписывает обе группы знаков, располагая их одну под другой. В картуше Птолемея на четвертом от начала месте стоит иероглиф (изображение льва), явно передающий звук «л». В картуше Клеопатры лев стоит на втором месте.

- Эти два льва доставят победу третьему льву! - обрадованно и гордо восклицает Ж. Шампольон.

Итак, один знак египетской фонетики разгадан.

Ж. Шампольон всматривается дальше. И отыскивает в обоих именах еще два тождественных знака, передающих звуки «п» и «т».

Птолемей
Птолемей

Клеопатра
Клеопатра

Ключ к разгадке тайны иероглифов, к разгадке тайн Египта найден. Но Ж. Шампольон сдерживает свои чувства. Нужны новые доказательства, новые факты. И он изучает другие картуши. Ему становится понятным имя Александра, и реестр разгаданных иероглифов пополняется звуками «н» и «с». Затем читает имя царицы Береники, пополняя иероглифический алфавит звуком «б».

Вот уже у Ж. Шампольона двадцать четыре звука иероглифического алфавита. Великая победа! Но ему этого мало. Утром 14 сентября 1822 года ученый принимается за дешифровку еще одного картуша из другой надписи. Здесь всего четыре знака, причем два последних одинаковы. «Наверное, удвоение согласных», - почти механически подумал молодой ученый.

Первый иероглиф неизвестен: диск. Ж. Шампольон ищет подобные картуши. Находит. Все совпадает, только вместо диска у них первый иероглиф - фигура человека с диском на голове. Египтологу нетрудно догадаться, что это изображение бога солнца. Только в одном варианте иероглиф писали полностью, во втором - сокращенно (диск). Имя бога солнца Ра Ж. Шампольону известно еще из античных источников. Итак, Ра...

Два последних иероглифа встречались в именах Птолемея и Александра: «м» и «с». Теперь надпись в картуше читалась «Рмсс». Учитывая, что египтяне опускали гласные, ученый прочел «Рамсес». Об этом великом фараоне Ж. Шампольон писал еще в своем известном труде «Египет при фараонах».

Волнуясь, Ж. Шампольон берет еще один картуш. Всего три иероглифа. Два последних известны - «м» и «с». А первый - загадочный: птица ибис, стоящая на особой подставке. Ибис - воплощение бога луны. Его имя - Тот. Итак, написано «Ттмс». С учетом опущенных гласных - Тотмес или Тутмес. Имя этого могущественного фараона тоже известно ученому.

Но достаточно имен фараонов. Ж. Шампольон теперь твердо убежден: тайна иероглифов разгадана. Еще полдня он посвящает перепроверке. Нет, все правильно. И, схватив бумаги, бросается к первому своему другу - старшему брату. Тот работал в библиотеке неподалеку. Вбежав в помещение, Ж. Шампольон крикнул: - Я добился! - и упал, потеряв сознание: многие месяцы и годы упорного, напряженного труда, последние волнующие дни сделали свое.

14 сентября 1822 года стало днем рождения египтологии. В этот день мир открыл еще одну древнейшую цивилизацию, до этого сокрытую во тьме тысячелетий и в таинственных знаках - иероглифах. Теперь она была доступна для историков, для будущих поколений. Ее возродил молодой ученый из Гренобля.

Но открыть - значило еще не все. Мог ли думать Ж. Шампольон, что вместо любимой работы, вместо чтения дорогих его сердцу иероглифов он массу времени, труда и здоровья потратит только на то, чтобы отражать выпады своих противников. А противников оказалось много.

Как только научный мир узнал об открытии ученого, все бросились проверять правильность предложенного Ж. Шампольоном «ключа», сравнивать тексты, искать доказательства тому, единственно ли правильный этот способ расшифровки.

Ни одна дешифровка не обходится без научной полемики. Это вполне понятно. Но в полемике против Ж. Шампольона учитывались не столько научные, сколько личные интересы. Против него выступают завистники («почему Ж. Шампольон, а не я»), ярые монархисты, которые Ж. Шампольона за его революционные взгляды давно не жаловали, ложные патриоты («почему француз, а не англичанин Т.Юнг, например»). Задеты были интересы самых видных египтологов. Тот же Т. Юнг, вынужденный признать выводы Ж. Шампольона не преминул заметить, что первооткрывателем был все-таки он: «Хотя ключ к прочтению иероглифов и был заимствован Шампольоном из Англии (Юнг хотел сказать «у меня»), но замок оказался настолько заржавевшим, что только мощная рука Шампольона в состоянии была повернуть ключ в замке».

В хоре голосов противников слышатся обвинения в плагиате, в подтасовке фактов, в том, что француз лишь дополнил английского исследователя, последовав его методу, на что Ж. Шампольон резонно заметил: «Почему Юнг внезапно остановился после своей попытки анализа двух имен, Птолемей и Береника, в то время как я, применив результаты моего анализа, прочитал без труда множество других имен?» И сам ответил: потому, что его и юнговская системы совершенно различны.

Ощутимым ударом для противников стал основательный труд Ж. Шампольона «Очерк иероглифической системы древних египтян или изыскания об основных элементах этого священного письма, об их различны комбинациях и о связи между этой системой и другими египетскими графическими методами». Он не только подробно излагает систему письма, но и объясняет расхождений с Т. Юнгом.

Но у Ж. Шампольона нашлись и сторонники. Образованные люди России сразу осознали огромное значение открытия французского ученого. В его защиту выступил член Российской академии наук, директор Публичной библиотеки А. Оленин. Он на своем опыте чтения египетских надписей продемонстрировал правильность метода великого француза. 10 января 1827 года одновременно с немецким поэтом И. Гёте Ж. Шампольон был избран почетным членом Российской академии наук.

Шли годы, и в защиту дешифровщика раздавалось все больше голосов: С. де Саси, П. Лаплас и Ш. Фурье, В. Гумбольдт горячо поддержали систему дешифровки Ж. Шампольона.

А сам ученый? Он продолжал работу, забывая о времени суток. Обследовав египетские памятники, которые находились во Франции, он едет в Италию, где и то время хранились самые богатые в мире коллекции египетских древностей.

Ж. Шампольон рвется в Египет, на родину иероглифов. Он хочет своими глазами увидеть страну, которая с детства владеет его воображением. Наконец французское правительство дает разрешение на экспедицию и субсидирует ее.

Полтора года провел в Египте Ж. Шампольон. За это время он проделал поистине титанический труд. Он не только подтвердил правильность своей дешифровки, но и собрал много материалов о культуре Египта. Он писал: «Египет пройден шаг за шагом, и я останавливался всюду, где только время сохранило какие-либо остатки античного блеска, каждый памятник был предметом специального исследования; я попросил зарисовать все барельефы и скопировать все надписи, которые могли пролить свет на первоначальное состояние народа, имя которого связано с древнейшими литературными преданиями. Материалы, которые я собрал, превзошли все мои ожидания. Мои портфели хранят в себе величайшие сокровища, и я считаю себя вправе сказать, что история Египта, его религии и созданного им искусства станет нам известна и будет правильно оценена только после опубликования рисунков, явившихся плодом моего путешествия».

Но собранные материалы, которые составили 20 томов, Ж. Шампольон не успел обработать. Лишения, огромное напряжение подточили силы ученого. Дело его продолжали ученики и последователи. На фундаменте, заложенном Ж. Шампольоном, была построена новая наука - египтология.

Позже была детально разработана система древнеегипетской письменности, и надписи на памятниках и гробницах, папирусные свитки, безмолвствовавшие до тех пор, заговорили.

...В 1891 году в Верхнем Египте был найден в земле глиняный сосуд, внешне ничем не примечательный. В нем обнаружили несколько древних папирусных свитков. На папирусе довольно четко проступали иероглифы. Несколько свитков приобрел русский египтолог В. Голенищев. Но когда он начал переводить, удивлению не было границ. Все свитки были продолжением одного повествования. Текст оказался настолько необычным, что до сих пор ученые не пришли к единому выводу, что же это такое. А В. Голенищев лишь пожалел, что не купил всех свитков. Часть текста была безвозвратно потеряна, а часть очень плохо сохранилась. Вот о чем рассказывали свитки:

«...Я провел 29 дней в гавани Библа, и правитель ежедневно посылал ко мне начальника гавани с приказанием: «Удались отсюда».

Я погрузил все, что мне принадлежало, на корабль, который отправлялся в Египет, и ожидал наступления темноты. И в то время, когда я находился на корабле, пришел ко мне начальник гавани и сказал; «Останься до завтра. Так повелел повелитель».

И вот, когда наступило утро, привели меня во дворец на берегу моря. Я нашел правителя в помещении сидящим спиной к окну. И волны великого Сирийского моря бушевали позади него.

Я сказал ему: «Да возлюбит тебя бог Амун!» Он спросил меня: «Сколько времени прошло с тех пор, как ты покинул место, где пребывает Амун?» И я ответил ему. «Пять месяцев и один день до сегодняшнего дня».

Речь шла о путешествии фиванского жреца Ун-Амуна в Финикию. Он был послан в финикийский город Библ за строительным лесом для священной ладьи. Главный жрец храма бога Амуна дал путешественнику рекомендательное письмо и серебро для оплаты леса. Но по дороге Ун-Амун лишился и письма и серебра. Однако это его не остановило.

Он находит выход из создавшегося положения, хоть и далеко не честный: по дороге ему удается ограбить кого-то и заполучить таким образом серебро для покупки леса.

Наконец после долгих странствий Ун-Амун прибывает в Библ, Но на этом его злоключения не кончаются. Во-первых, египетского жреца не хотят впустить в город, и он вынужден двадцать девять дней находиться в гавани. Когда он, потеряв всякую надежду, собирается вернуться назад, приходит посланец от правителя города Чекер-Баала с приказанием явиться во дворец к правителю. Вот об этом и рассказывается в приведенном выше отрывке повествования.

Потом правитель потребовал от Ун-Амуна рекомендательное письмо, но - увы! - жрец не мог его представить. Больших трудов стоило ему убедить правителя, что письмо было. Да и серебра Ун-Амуна оказалось слишком мало, и в Египет пришлось посылать человека за недостающей частью нужной суммы.

Ун-Амуну ничего не оставалось, как терпеливо ждать гонца. Но вот из Египта прислали, наконец, золото и серебро, дорогие одежды, папирусы, рыбу и много других подарков. Все это тронуло сердце правителя Чекер-Баала, и он распорядился рубить лес и вывозить в гавань.

Погрузив лес, Ун-Амун отправился в обратный путь. Но бедствия его еще не кончились. На море разразился ураган, и корабль вынужден был пристать к берегам острова Аляшии.

Что было дальше с верным служителем бога Амуна, неизвестно. Очевидно, он остался в живых, потому что рассказал о своем путешествии.

Само по себе путешествие не представляет ничего необычного. Но это чуть ли не единственное описание городов Финикии XI века до нашей эры. Ведь Геродот посетил Финикию на шесть веков позже. Много нового и интересного принесли ученым рассказы о древних городах и землях, социальном и политическом строе государств, географические и этнографические заметки Ун-Амуна.

Папирус указал на одну интересную деталь: египетский жрец путешествовал без переводчика, возможно, древнеегипетский язык был языком довольно распространенным.

Новые сведения и детали значительно расширили наши познания о государствах второго тысячелетия до нашей эры. И если учесть, что подобный папирус - единственный в своем роде, другой такой копии не сохранилось, становится понятным, сколь велико его значение.

Но этот папирус остался бы всего лишь мертвым свитком, не будь Ж. Шампольона. Значение подвига французского ученого трудно переоценить. С помощью его «ключа» 'заговорили надписи в храмах и на статуях, пожелтевшие свитки папируса, пелены мумий. Мы получили возможность не только заглянуть в глубину жизни Древнего Египта, но и познакомиться с его литературой, почувствовать чарующее волшебство древней поэзии.

Главными героями литературных произведений Египта выступают его всемогущие, добрые и злые боги. И чаще всего - бог солнца Ра, бог ясного дня, добра и справедливости.

...Каждый вечер, пройдя дневной путь по небу, ладья Ра подплывает к западным горам, где находится вход в подземный мир. Горные павианы поют песнь славы златоликому Ра:

Сотворил ты павианов.
да поют они тебе,
да пляшут они пред тобою,
да восклицают они восхваления тебе...

Ра торжественно переходит с дневной ладьи на ночную. Начинается путь к преисподней по подземному Нилу, протекающему по длинной и узкой долине, разделенной двенадцатью вратами. Их охраняют огнедышащие змеи. Каждые врата ладья Ра минует в определенный час ночи, и по мере того как она плывет по подземному Нилу, души мертвых выходят из своих гробниц, приветствуя солнце и наслаждаясь его сиянием:

Слава тебе, Ра!.. 
Почитают тебя обитатели Дуэта, 
Поклоняются тебе обитатели преисподней, 
Восхваляют они тебя, грядущего в мире...

А вот строки из гимна солнцу;

Ты - жизни источник для множества стран и народов. 
Великому Нилу ты дал в небесах уместиться...
Лучами твоими любое взлелеяно поле. 
Восходишь - и всходят побеги во славу тебе.
Каждому времени года установил ты черед
На пользу твореньям своим: 
Зиме - чтобы их освежала, 
Лету - чтоб лучше познали тебя. 
Свод небесный ты создал - блистать
И созерцать с вышины деяния свои. Ты един!

С благоговением, даже священным трепетом относились египтяне к книгам. «Бальзам для человеческой души» - так они их называли. Библиотеки находились обычно при храмах, и доступ к ним имели только знатные люди. И конечно, основную массу в храмовых библиотеках составляли религиозные книги: гимны богам, пророчества, заклинания. Но были и астрономические, медицинские, астрологические сочинения, деловые документы, произведения изящной словесности.

Древние египтяне любили шутку. Даже в серьезной науке - математике - они преподносят задачу на решение геометрической прогрессии так: «В семи домах было по семи кошек, каждая кошка съела семь мышек, каждая мышка съела семь колосков, из каждого колоска могло получиться семь мер зерна. Надо сосчитать, сколько получится, если все сложить вместе».

Лирические произведения египтян поражают глубиной чувств, одухотворенностью и красотой:

Благоуханье твое - благоуханье бальзама. 
Кожу твою уподоблю кожице нежного плода. 
Жизненной силе зерна жизнь уподоблю твою. 
Восходящее солнце твой лик. 
Веселости полон твой взор...

Книги Египта, в которых была сосредоточена вся мудрость человеческая, оказали огромное влияние на культуру древнего мира. Настоящим сокровищем являются они и для нас.

предыдущая главасодержаниеследующая глава










© GENLING.RU, 2001-2021
При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна:
http://genling.ru/ 'Общее языкознание'
Рейтинг@Mail.ru
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь