В семье не без урода

Старая русская пословица гласит: в семье не без урода. В языке тоже есть свои уроды. Это прежде всего вульгаризмы. Если прислушаться к речи некоторых школьников на переменах в школе, на улице после занятий, можно услышать весь набор грубых выражений. Вместо того, чтобы сказать фразу "Замолчи и иди домой, а не то накажу", выкрикнут "Заткни глотку и проваливай, а не то дам звону". О человеке, хорошо владеющем иностранным языком, отзовутся - "во чешет по-английски". Такие ребята "приволокут кого-либо", "откопают (узнают) телефон", "плюют на всех и все".

К сожалению, из уст многих школьников можно услышать не только вульгаризмы, но нередко весь набор бранных слов. Сколько восклицаний сопровождается такими словами, которые оскорбляют того, к кому они обращены. Но ребята, бывает, сыплют ими, как горохом.

Школьники, особенно старших классов, часто увлекаются жаргонными словечками (Мирово! Фартово!) До революции в России существовали жаргоны - своеобразные "языки", которые создавались и использовались определенными социальными группами: дворянами, купцами, семинаристами, ремесленниками. Немало образцов "языка" этих слоев населения оставили нам многие писатели прошлого: А. Островский, Л. Толстой, Н. Помяловский, А. Эртель, М. Горький и др. Вот небольшой пример того, как изъяснялись между собой бурсаки, жизнь которых с таким мастерством описал Н. Помяловский в "Очерках бурсы": "Наконец Семенов пробрался до стены. Здесь Омега и Шестиухая Чабря играли в плевки. Оба старались как можно выше плюнуть на стену. Игра шла на смазь. Шестиухая Чабря плюнул выше.

- Подставляй! - сказал он, расправляя в воздуха свою пятерню.

Омега выпятил свою лупетку (лицо).

- Надувайся! - сказал Чабря.

Омега надул щеки.

- Шире бери!

Омега до того надулся, что покраснел.

- Верховая, - начал Чабря, прикладывая свою руку ко лбу Омеги: - низовая, - прикладывая к подбородку, - две боковых, - прикладывая к одной и другой щеке. - Надувайся!

Омега надулся.

- И всеобщая! - торжественно вскрикнул Шестиухая Чабря!"

В советское время исчезли те социальные группы, о которых мы упоминали, и те жаргоны, которыми они как бы отгораживались от общества и его языка. Ликвидация неграмотности, всеобщее обучение, огромное распространение литературного языка в стране - все это уничтожило даже условия, порождающие жаргоны. По остались в языке, как цепкие сорняки, отдельные группы словечек и выражений, к сожалению, большей частью из обихода деклассированных элементов (воров, бродяг, картежных шулеров). Особенно жаргонизмы живут в речи молодежи. Еще раз обратимся к роману и. Погодина "Янтарное ожерелье".

Очень был недоволен старый большевик Иван Егорович, услышав от молодого рабочего Володьки весь набор "воровских" слов:

"- А где же сама... хозяйка?

- В магазин пошла.

- Зачем?

- Шамовки купить.

- Не понимаю такого слова.

"Надо на "вы", - с удовольствием подумал Володька.

- Это мы так между собой, - пояснил он. - Еда.

- Почему между собой на собачьем языке говорите?

- Ну уж и на собачьем...

- На фулиганском, - строго сказал Иван Егорович. Он решительно считал, что слово "хулиган" произносится неправильно. В его время все говорили "фулиган".

- Тебе, дураку, даром дается культура, знай бери, а ты - "шамовка", "зараза"... Ботинки, наверное "колесами" называешь".

Употребление вульгарных и бранных слов один из самых страшных бичей в речи не только школьников. Ими часто бравируют, не понимая, что это наследие капиталистического прошлого. Было время, когда неграмотные, забитые тяжелыми условиями жизни молодые люди просто не знали других слов, чтобы выразить свой гнев или возмущение. Конечно, чтобы показать свое отношение к какому-либо резко отрицательному явлению или типу людей, можно и сейчас использовать резкие характеристики, но не в такой грубой форме. Примером уместного употребления слов этой группы может служить реплика профессора - одного из героев книги В. Кожевникова "Щит и меч" - в адрес матерого гитлеровца: "Профессор прикоснулся ладонью к его (советского разведчика) груди.

- Вот, - сказал он дрогнувшим голосом. - Принимай (орден) в сердце и носи. - Обнял Иоганна, тяжело засопел, оттолкнул. - И уходи, уходи быстрее. Я тут с тобой расчувствовался, а мне сейчас одну отвратительную образину массировать придется. Палач, Гад! Придушить его хочется, а я ему морщины на ротке и на шее отглаживаю. Ну, отчаливай! В час добрый!"

Вульгарные, бранные и жаргонные слова используются в художественной литературе главным образом для речевой характеристики людей "с червоточинкой", мальчишек и девчонок, отбившихся от семьи и от школы. Вот несколько реплик "героев" из "Дела пестрых" писателя Адамова:

"- Давай насчет вчерашнего, - сказал Папаша.

- Ну, был. Сосунки. А строят из себя. Морды бы набил им, да пачкаться неохота"...

"- Мне покупатель нужен.

- Это пожалуйста. У нас клиентура обширная. Недавно, между прочим, парочку цигейковых шубок провернули. Шик модерн. Заграница! А завтра отрезик габардина подбросят. Заодно могу и твое барахло спустить".

Отдельные жаргонные слова и выражения появляются и в настоящее время в кругу людей некоторых профессий. Приведем примеры: "Снаряд, который у них (у пескоструйщиков) называют "уточкой", Ирочке не по плечу". (Н. Погодин "Янтарное ожерелье"); "Механизаторы на стройке делились на "китов" и "тюльку". "Китами" считались самые опытные, короли заработка, а "тюльки" - все остальные работяги". (10. Трифонов "Утоление жажды")

Жаргонизмы не обогащают язык, так как являются, как правило, худосочными дублетами уже существующих литературных названий. К ним прибегают молодые люди, стремящиеся к оригинальничанию или нарочитой грубости в речи. В некоторых случаях увлечение Жаргонизмами действительно является поверхностным, как бы "возрастной болезнью", не затрагивающей содержания мысли. Однако сколько мы знаем случаев, когда дурная привычка, приобретенная в раннем возрасте, сохраняется на долгие годы. Слабость к "сильным", грубым выражениям, "гнилинка" в речи всегда выдает недостаточно высокий уровень внутренней культуры человека, в какие бы модные одеяния он ни рядился. Шила в мешке не утаишь! Нельзя быть богатым духовно и воспитанным, не расставшись со "шкетами", "лягавыми" и прочей словесной шелухой. Грубость речи, словно темные очки, за которыми не видно цвета глаз, скрывает истинную красоту мыслей и чувств говорящих.