Тысяча радостей. Л. Вичканова

Очередь за билетами была длинной, хвост ее завернулся поближе к освещенному кассовому окну. Я пристроилась в ее конец. Собственно, с этого, пожалуй, и началось мое знакомство с кассиром столичного Казанского вокзала Галиной Зарщиковой, ставшей лауреатом Государственной премии СССР. Мне надо было посмотреть на нее глазами пассажира и увидеть нечто большее, чем продажа билетов. Это нечто крылось в самом общении Зарщикова - пассажир. Оно-то, вероятно, и скрывало в себе истоки удивительного результата ее работы, зримым, но не единственным выражением которого является рекордное количество билетов, продаваемых ею за смену. А ведь электронная система "Экспресс", казалось бы, нивелирует труд кассиров. Она всем задает одинаковый темп, и она же всем одинаково бесстрастно скажет свое "мест нет", когда истощатся запасы. Тут вроде бы ни рекордсмен, ни кто другой не сможет уже продать билет. И как же достичь рекорда?

Галина работает в кассе, так называемой суточной продажи билетов. Ее клиенты хотят уехать сегодня же, а точнее - через час, два, три. Чем быстрее, тем лучше. Желательно - до ночи. Как правило, это приезжие, транзитники. Им и ночевать-то негде.

Живет, волнуется очередь. И вот уже меня саму захватывает потоком ее забот. Стоящая рядом старушка в который раз вздыхает, что пришлось ехать с полугодовалым младенцем. Его рядом нет, он с матерью, где-то здесь же, на вокзале, и мы как бы чувствуем его присутствие, и все хотим, чтобы им непременно удалось сегодня уехать, потому что нельзя же, в самом деле, ночевать на вокзале с таким малышом. Мы сочувствуем и парню, перегонщику машин, - он и так все время на колесах, надо же ему скорее уехать, чтобы побыть дома перед новой командировкой. И пожилому транзитнику, к которому то и дело с тревогой подходит жена, стерегущая поодаль чемоданы, тоже сочувствуем. Им ехать в Андижан, и неизвестно, достанутся ли места.

Добравшись, наконец, до окошка кассы, пассажиры норовят посвятить во все свои обстоятельства и Галину Зарщикову. В ней все располагает к доверительности: и доброта, и улыбчивость ее синих глаз, и ранняя седина при молодом лице, даже прическа ее - аккуратная, без нарочитости. Галина внимает рассказу пассажира, а пальцы тем временем бегают по клавишам наборного аппарата, переводят заботу пассажира на язык машины, и на экране дисплея изумрудно высвечиваются строчки заказа. Вот уже и ответ поступил, ответ положительный - печатающее устройство "Ромашка" выстукивает его на билетных бланках.

- С ребеночком мы, - напоминает старушка. - Полгодика ему всего.

- Обязательно с ребеночком, - улыбается Зарщикова и, протягивая билеты, говорит: - Я вам оба места нижние дала.

- Спасибо, доченька. Ой, спасибо, милая!

- Счастливого вам пути.

А руки Галины тем временем уже набирают на клавиатуре запрос пожилого транзитника, направляющегося с женой в Андижан. Она уже знает, что ему нужно, поинтересовалась еще тогда, когда ждала ответа машины на предыдущий заказ. И этот заблаговременный вопрос пожилой транзитник воспринял как сочувствие Галины к нему, уставшему в дороге и в этой очереди. В конечном счете, так оно и есть. Ведь Галине нужно хоть какое-то время, чтобы продумать, как перевести просьбу пассажира на язык кодов электронной машины. Особенно сейчас, когда система "Экспресс-1" заменена системой "Экспресс-2". С ней надо разговаривать на новом языке. Все изменилось. Добавились коды так называемых "веток".

В Андижан следует три поезда. Два из них, пересекающие Волгу у Сызрани, почти всю дорогу идут одинаково, только в конце на время разойдутся - один направится через Наманган, другой - через Маргилан. Третий же андижанский поезд вообще идет другим путем, он пересечет Волгу у Саратова. Для машины же все три пути - разные ветки, и надо специальным кодом известить ее о выбранной. Главное же, изменились коды станций. А их тысячи. Со временем они запомнятся, по крайней мере, ходовые. А пока приходится часто заглядывать в специальные карточки. И это время, необходимое ей на справки и на обдумывание диалога с машиной, Галина не хочет отнимать у тех, кто в нетерпении ждет в очереди.

Но вот машина ответила: "Мест нет". Этот огорчительный ответ может прочесть и пассажир - Галина специально развернула дисплей под углом. Человеку легче воспринять отказ, когда он видит: все по-честному, билетов действительно нет, от него ничего не припрятали.

Но Галина подает надежду:

- Я еще у диспетчера справляюсь. Может, кто вернул билет на ваш поезд.

Нажата кнопка селектора, диспетчеру передана просьба. И пока тот проверяет свой запас, Зарщикова уже занимается с перегонщиком автомобилей. Она набирает на клавиатуре его заказ - ведь машина готова к новому диалогу.

К сожалению, у диспетчера тоже нет мест на андижанский поезд. Но Галина подает еще одну надежду безмерно огорченному пассажиру:

- Далеко не отходите. Я позже еще проверю, может, что-то появится.

Так бывает. Ведь билетных касс в Москве много, каждая может принять и возврат. По каналам связи он поступает в общий банк. На это и рассчитывает Зарщикова.

- Очень уж мне не хочется на ночь оставлять их на вокзале, - объясняла мне Галина позже.

А очередь живет своей напряженной жизнью. Взрыв волнения вызывают пассажиры "Березки", поезда Москва - Рязань, который скоро отправляется. Очередникам, естественно, не хочется кого-то пропускать вперед. Но Зарщикова все ставит на место:

- Кто там на "Березку"? Давайте быстрее, а то опоздаете.

И очередь сразу понимает, что в данном случае отступление от порядка оправдано, разумно, это надо принять как должное.

- Я на "Березку"! - раздается голос сзади.

- И я!

- Передавайте по три рубля, - весело командует Галина. - Желательно без сдачи.

Трешки передаются через головы очередников, они и сами в этом активно помогают.

Неустанно стучит "Ромашка", Галина только успевает один за другим опускать в нее чистые билетные бланки. Потом я узнала: "Экспресс-2" может принять от кассира сразу четыре заказа, если они в один адрес. Всего два заказа, и пачка из восьми билетов опять над головами очередников передается из кассы рязанским пассажирам.

Еще работало печатное устройство, а Галина уже занималась теми, кто стоял у окошка, со вниманием вникала в их нужды. А внимание подкупает. Мы и подождем немного, если видим, что и наша забота кого-то трогает.

Отходят от кассы люди. А очередь не уменьшается - из прибывающих в Москву поездов накатывают к кассам новые волны транзитных пассажиров. Они приносят с собою свою напряженность, свои обстоятельства, которые каждому представляются исключительными. И Зарщикова не отнимает у них права на эту исключительность. Она принимает на себя всю сумму этих необходимостей и сама как бы становится частью очереди.

Зарщикова работает быстро. Очень быстро. Ее рекорд - 1070 билетов за дежурство продолжительностью в 12 часов, включая перерыв. Это чуть больше полминуты на один билет, на одну просьбу. Вспомним, что к иной просьбе ей приходится возвращаться и два, и три, и четыре раза.

Когда поездка останется позади, да что там! - когда билет будет у нас в руках, мы забудем и томительность ожидания, и ничтожными покажутся треволнения, которые драматизировались нами на пути к освещенному окошку кассы. Заботы житейские. У этого слова тот же корень, что и у слова "жизненные". И как нам хочется, чтобы в наших житейских заботах поменьше растрачивались жизненные силы. Чтобы и в билетной кассе, и за прилавком магазина, и в мастерской, и в ателье, и в ремонтной конторе - всюду, куда нас приводят эти самые житейские заботы, они встречались бы с сочувствием и пониманием, чтобы в нас не видели докучливых просителей и чтобы мы не уносили от этих встреч чувства досады и горькой обиды.

Вспоминая иных представителей сферы обслуживания, заранее раздраженных и на нас, и на свою работу, я думаю, насколько же счастливее их Галина Зарщикова. Счастливее тем, что очистила свой труд от тусклой скорлупы рутинности, нашла его драгоценную сердцевину. Она им не тяготится, она тяготится затишьем, когда ночными часами перестают прибывать в Москву поезда и уже не спешат к ее освещенному окошку волны транзитников. Тогда Галина принимается за другие дела: списывает использованные билетные бланки, составляет заявки на новые. Да мало ли еще у нее дел.

Но что же это я все о работе да, о работе. Надо бы и о жизни Галины Зарщиковой рассказать. Только вот незадача - трудная эта жизнь с самого детства. Отец погиб на войне. С матерью виделась редко - та была совсем не на женской работе: кондуктором грузовых поездов. Жила девочка с бабушкой. Выросла, пошла работать. Вышла замуж, да не заладилась семейная жизнь. Ко всему трагически погиб младший сын. Но все эти горести и испытания не исковеркали, не сломили душу Галины. Она считает - есть у нее светлое, радостное, ради чего хочется жить.

А светлое в ее жизни - это два старших сына, горячо любящих мать. И ее труд. Это тысяча возможностей в смену прийти людям на помощь.