"Уди и части телу" (Г. С. Баранкова)

Г. С. Баранкова, кандидат филологических наук

О многочисленных и разнообразных анатомических названиях, известных с древнейших времен, мы можем судить по русским спискам переводных памятников и оригинальных произведений, содержащих естественнонаучные знания. Среди этих источников следует назвать "Изборник Святослава 1073 г.", "Шестоднев" и "Богословие" Иоанна экзарха Болгарского, "Диоптру" Филиппа Пустынника, "Хронику" Георгия Амартола, переведенную на Руси в XI веке, "Толковую Палею", составленную на Руси в XIII веке и представляющую собой компиляцию по ряду источников. В XVI-XVII веках на Руси появляются и получают широкое распространение переводные "Лечебники", в которых содержатся рекомендации по применению лекарственных средств от той или иной болезни.

В ранний период сведения по медицине существуют среди других естественнонаучных знаний в пределах единой науки о природе, носящей название естествословие. Человек, занимавшийся лечением больных, назывался по-разному: врач, лечец, реже балии. При этом книги, которыми он пользовался, носили название врачебныя книги,

С древних времен врачебное искусство оценивалось высоко: "Врачество есть хитрость, мера здравствующим и исцелительство болящим.., врач есть естеству служитель и в болезнях подвижник" (Сб. Троице-Серг. лавры, XVI в.).

В "Изборнике" 1076 года содержатся наставления больным, которые должны без утайки рассказывать врачу о своих болезнях: "...вред бо плотьныи обавляем врачем исцелеет а таимый велику страсть творит и потом смерть" (л. 242), то есть телесная болезнь, о которой рассказано врачу, вылечивается им, а болезнь, скрываемая от него, приносит страдания и затем смерть. В "Изборнике" 1076 года прямо говорится, что "убегати врачевныя пользы пориво упрямо есть" (л. 114).

Жизненный опыт и многолетние наблюдения показывали, что уберечься от болезней можно, сохраняя душевное равновесие, о чем и сообщается в памятниках: "О всяком деле буди бодр и всяк недуг не приступит к тебе". Интересно, что издавна рекомендуется вести умеренный образ жизни, воздерживаться от переедания: "Во мнозе бо брашне недуг бывает и пресыщение до кручины доидеть, пресыщением бо мнози умроша" (от обильной еды бывает болезнь, пресыщение доводит до заболевания, от пресыщения многие умерли). В этом отрывке из "Изборника" 1076 года обращает на себя внимание слово кручина, употреблявшееся в древнерусском языке не только в значении "горе, печаль", но и для обозначения желчи, а также для названия различных заболеваний, связанных, по предоставлению средневековой медицины, с избытком желчи.

Умение лечить требовало определенных знаний о строении человеческого тела, функциях внутренних органов. В памятниках письменности уделяется большое внимание их описанию. Своеобразным анатомическим трактатом можно считать часть текста VI Слова "Шестоднева" Иоанна экзарха Болгарского, являющегося одним из наиболее полных в древности анатомических описаний. Во многом он заимствован Иоанном у Аристотеля. В свою очередь, фрагменты анатомического содержания из "Шестоднева" вошли в "Толковую Палею".

Внутренние органы по-разному назывались в переводных и оригинальных произведениях: это - уди плотьныя, сосуды удесныя, уди и части телу и различныя кости, члены. Названия внутренних органов, костей, кровеносных сосудов, нервов, употреблявшиеся в древности, во многом отличаются от используемых сейчас наименований. Часть из них являлась общеславянской по происхождению, другие анатомические названия представляли собой церковнославянизмы, которые постепенно заменялись и перерабатывались на русской почве. Как правило, в древнерусском языке существовало несколько слов, обозначающих одно понятие. Сопоставление анатомических терминов, прослеживаемое по спискам разных памятников, позволяет увидеть, как складывалась в русском языке эта группа названий.

Слово плюща, употребляемое в ранних памятниках - "Хронике" Георгия Амартола, "Шестодневе", встречается еще в XVII веке. В списке 1406 года "Толковой Палеи" находим слово клюща, повторенное и в других списках этого памятника. В другом переводном сочинении - "Вопросах и ответах Сильвестра и Антония" - встречается словосочетание пличный состав (состав легких), Наличие этого словосочетания, а также современного слова ключица, дает возможность (правда, с некоторой долей сомнения) считать, что в списках "Толковой Палеи" слово клюща не простое искажение слова плюща, а замена церковнославянизма русизмом. Синонимом этих слов является душник: "Пашник (горло), душник гортань и язык и зубы и устьны яже и глас (голос) свершен сотворяют". Слово душник встречается в "Диоптре" Филиппа Пустынника. В памятниках XVI-XVII веков появляется слово легкое: "Делаются чирьи и различные болезни в легком и печени" (Назиратель, XVI в.), "и легкое от лишних мокрот храковных вычищает" (Лечебник, XVII в.). Слово легкое, закрепившееся в русском языке, связывается с прилагательным легкий. В Словаре М. Фасмера дается следующее объяснение его происхождения: "При разделке туши съедобные внутренности кладутся в посудину с водой, причем легкие остаются на поверхности воды, а сердце и печень погружаются" (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка, т. II, с. 474).

Слово ятро употреблялось в церковнославянском и древнерусском языках большей частью во множественном числе и обозначало "печень" - "о десьную страну (с правой стороны) лежат ятра, акы круговатом образом суща" (Шестоднев, XV в.). Исторические словари фиксируют употребление слова печень с XV века. Примечательно, что слово ятро могло называть в русском языке другой внутренний орган - почки, о чем свидетельствует пояснение в списке "Шестоднева" XVII века: ятра - почки. В этом случае можно было бы говорить об ошибке писца, однако в "Азбуковнике" (словаре) XVII века находим то же толкование: ятра почки утробныя. Возможно, перенос значения у слова ятра связан со вторым, более общим его значением - "внутренности". Этот перенос мог осуществляться следующим образом. От наиболее общего значения слова ятра - "внутренности вообще" возникло частное значение - "один из внутренних органов", которое могло далее закрепиться не только за печенью, но и за почкой. Известную роль в возникновении нового значения мог играть морфологический показатель - форма множественного числа, ведь печень - единственный, а почки - парный орган в организме.

Для обозначения почки в древнерусском и церковнославянском языках использовался целый ряд наименований. В "Шестодневе", "Словах" Григория Назианзина встречается слово исто, в "Хронике" Георгия Амартола - лядвия, в "Диоптре" Филиппа Пустынника - бубрег. Уже в XV веке употреблялось слово почка, его находим и в "Назирателе" (XVI в.), и в "Лечебнике" (XVII в.).

Для именования селезенки с ранних пор использовалось слово селезеня и его варианты селезень, слезеня, слезина. Менее распространено было слово раст, также называвшее этот орган и впоследствии утратившееся в русском языке: "некто отец растом своим боле" (Патерик Синайский, XI в.).

В древнерусском языке долгое время существовал ряд названий для обозначения желудка. Это слово стомах, непосредственно заимствованное из греческого языка, а также сырище и утроба: "и ятро и сырище и прочая все ятробныя части" ("Диоптра" Филиппа Пустынника, XV в.). Разные названия одного органа могут быть представлены в одном списке памятника. Так, в "Изборнике" 1073 года находятся слова сырище и утроба, в "Лечебнике" встречаются слова стомах, желудок, а также образованное от последнего слова прилагательное желудковыи: о желудковои болезни. По-видимому, с ранних пор в древнерусском языке употреблялось и слово желудок, со временем закрепившееся в русском языке для обозначения этого органа.

Поскольку слово стомах являлось заимствованием из греческого, переводчики использовали его в значениях, которые оно имело в греческом языке, а именно: "горло, основание горла", "желудок". Наблюдается интересное явление, когда анатомический термин обладает двузначностью: с одной стороны, он служит для обозначения желудка, с другой - для наименования горла (начала пищевода и дыхательных путей). Во втором значении грецизм стомах употребляется в "Шестодневе" Иоанна экзарха: "Ея же сопрежде гортань ся зовет, а зад уста сырищная, сего же хряставочное и переднее им же возглашаем и воздышем, а мясное стомах все внутрь Уду пред хрептом" (Шестоднев, XVII в.). В этом отрывке обращает на себя внимание словосочетание уста сырищная, служащее для обозначения пищевода. Это обозначение подчеркивает место пищевода в системе пищеварительного тракта: располагаясь между глоткой и желудком, пищевод является входом в желудок, его "устами". В другом месте "Шестоднева" в этом же значении употреблен грецизм иософаг. В "Шестодневе" отмечается хрящевое строение гортани, расположенной между глоткой и трахеей. Для обозначения хряща используется слово хряставок, производным от него является прилагательное хряставочныи.

Оба слова с древности употребляются в памятниках в значении "мозг". В "Толковой Палее" находим только слово мозг; при этом в тех случаях, когда текст заимствован составителем из "Шестоднева" Иоанна экзарха, в котором встречается слово мождени, наблюдается последовательная замена мождени на мозг. В древнерусском языке существовало и словосочетание главной мозг: "и мозг главной укрепляется" (Лечебник, XVII в.), "яко же потребно есть с главным мозгом" ("Диоптра" Филиппа Пустынника, XV в.).

Пожалуй, это одно из немногих анатомических названий внутренних органов, которое не варьируется по спискам памятников. С натурфилософским представлением о сердце как главном органе, лежащем в глубине организма и управляющем человеческим телом, связаны разнообразные значения этого слова: "середина, сердцевина, дух, душа", "помысл, мысль", "чувство", и, наконец, "сердце, один из органов тела" (Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. III, СПб., 1912). Интересна анатомо-физиологическая характеристика этого органа, данная в "Шестодневе" Иоанна экзарха, свидетельствующая об уровне медицинских представлений в средневековье: "Имать же и сердце кровь но в себе токмо яко же ина утроба не имать", то есть указывается, что полость сердца заполнена кровью и это отличает его от других органов. Далее говорится о разделении сердца на три части, называемые чревесами: "Имать же три чревеса, о десную (справа) вящшее (большее), меншее же о левую страну, между тема же среднее, у плющу же малии те чревеса кончаетеся" (Шестоднев, XVII в.).

В "Толковой Палее" обращает на себя внимание словосочетание клечетание сердечное - "биение сердца". В том же значешш употреблялось слово тпание (сердца): "Тпания его яве назнаменует яко же прекланяется паче на левую страну" - биение сердца показывает, что оно более наклоняется на левую сторону (Шестоднев, 1263 г.), В "Лечебнике" встречается словосочетание сердечное биение.

К группе терминов, служащих для обозначения кровеносной системы, относятся названия кровеносных сосудов: артирия - кровавица - жила - флева.

Слова кровавица и артирия синонимичны в одном из своих значений - "кровеносный сосуд, артерия": "кождо имуть свою кровавицу простерту от великыя кровавыя жилы" (Шестоднев, XVII в.), "...и расходятся тако яко и артирия по всем плющам" (Шестоднев, XV в.). Вероятно, более употребительным в этой паре терминов было слово кровавица, представленное в исторических словарях по большему числу памятников, чем слово артирия. Интересно, что грецизмом артирия назывался не только кровеносный сосуд, но и трахея. Это связано с семантикой этого слова в греческом языке, где оно служило для обозначения кровеносного сосуда, дыхательного горла, трахеи.

Слова жила и флева использовались для названия кровеносных сосудов, вен: "мозг же не имат в собе присно кровавых жил" (Толковая Палея, 1406 г.), "кровь же пребываеть около сердца в преграде и оттуде... приходить сквозе флевы" (Сб. Троице-Серг. лавры, XVI в.).

Крупные кровеносные сосуды носят название великая кровавая жила: "к велицеи же кровавей жиле прилежать ятра, привешена же к ней и селезень" (Шестоднев, XVII в.).

Лексическое значение слова брод - "брод, путь, проход" даст возможность употреблять его в терминологическом значении для пояснения анатомического понятия "канал, проход". Это слово встречается в "Шестодневе" Иоанна экзарха, кроме указанного, еще и в значении - "нерв, нервное окончание": "броди же трие от коегож-до очесе (от каждого глаза) в мождени грядут" (Шестоднев, XV в.). В "Толковой Палее" на месте этого слова находим - корень: "суть же корени трие от коегождо очию в мозгы грядут".

Рассмотренный материал позволяет сделать некоторые выводы. Первоначальный этап выработки анатомических названий заключается в накоплении терминологических ресурсов языка. Существует тесная связь между лексическим и специальным значениями слова. Одно и то же анатомическое понятие может обозначаться рядом названий: стомах - утроба - сырище - желудок; селезеня - раст; исто - бубрег - ятро - почка и т. п.

На раннем этапе наблюдается процесс сосуществования термина-грецизма и поясняющего его славянского соответствия. Этот прием широко использован в "Шестодневе" Иоанна экзарха: "уховная же часть знаема есть еже греческы ловоса а словенскы край ушесе" (Шестоднев, XV в.), "созда же зовомое инье еже есть тыл" (там же). Однако на русской почве грецизмы не получили широкого распространения и постепенно были вытеснены церковнославянизмами и русизмами. Об этом свидетельствуют данные поздних русских списков "Шестоднева", в которых имеются ошибки в передаче грецизмов. Так, писец списка XVII века не понял значения грецизма иние (затылок) и заменил его созвучным словом иное: "созади же зовомое иное еже есть тыл". Составитель "Толковой Палеи", включивший в нее отрывки анатомо-физиологического характера из "Шестоднева", опустил ряд терминов-грецизмов, употребленных в нем: форакс, ловоса. В то же время он заменил некоторые церковнославянизмы: мождени словом мозг, брод словом корень, вместо плюща поставил клюща.

В списках ранних переводных памятников можно видеть разнообразное фонетическое и словообразовательное варьирование анатомических названий: селезеня - слезена - селезень, которое свидетельствует о том, что шел процесс выработки терминов. Наблюдается употребление термина не в одном, а в двух значениях, что в известной степени связано с семантикой греческих слов и является свидетельством его неустойчивости: ведь термин по своему назначению должен быть однозначным.

В более поздний период XVI-XVII веков в русском языке закрепляется большая часть анатомических названий, употребительных и в современном языке. Показательно, что русские списки поздних переводных памятников ("Назирателя", "Лечебника") содержат многие анатомические названия - русизмы (легкое, почка, желудок, печень и т. п.). Однако встречаются здесь еще и некоторые грецизмы и церковнославянизмы (плюща, сырище, стомах), впоследствии бесследно утратившиеся.

Читатель спрашивает

"С каким ударением надо произносить слово кариес и каково его происхождение?"

И. Г. Степнякова, Андропов

Существительное кариес - процесс, выражающийся в постепенном разрушении ткани или кости зуба - образовано от латинского caries - гниль.