Глава двенадцатая, которая начинается с сорняков и блатных слов... Откуда взялась тарабарщина? Современный "блатной язык" молодежи. Почему нельзя "зачитать" приказ? Бросьте переживать! О взрослых койках и домашних цветах. Кто крайний?

Слова-сорняки. Наряду с кристальными народными словами в нашу речь проникли слова, которые Максим Горький называл "сорняками". Началось это еще до революции. Андрей Белый, поэт-символист начала нашего века, автор упадочнических романов, употреблял в своих произведениях такие слова, как "мырзать", "сиаха", "выеверки", "перепых". Крученых, Хлебников и другие поэты писали: "еулилия", "бокоть", "засахарикры", "будетляне"... Большинство этой словесной шелухи сгинуло, исчезнут у нас и словечки вроде - "шамать", "рубать", "сбондить", "стырить", "покимарить", "лажа".

Многие из этих слов были известны давно. Например, "шамать" сейчас значит "жрать", а раньше это просто было - шамкать или шаркать ногами! Стырить, слямзить, стремить, клево, ширманить можно найти в словаре В. И. Даля, который был составлен почти сто лет тому назад!

Рубать. Насколько прочно вошли слова-сорняки в сознание некоторых людей, можно судить по следующей маленькой истории: в газете "Алтайская правда" было напечатано стихотворение московского поэта Андрея Досталь, в котором, между прочим, есть такие строки:

И в боях -
Не ведающий страха
Русский меч,
Рубающий с размаха...

И вот несколько человек сразу и обратили внимание на слово рубающий, сказав, что рубать это значит шамать, то есть жрать, и что слово это блатное. В доказательство эти читатели показали мне повесть Юрия Нагибина "Павлик", где описывается завтрак на привале и Павлик угощает солдат: " - Кушайте... пожалуйста, кушайте!... - голос его звучал чуть потерянно.

- Да что вы стараетесь? - раздраженно проговорил вдруг Нечичко. - Они и так рубают, аж хруст стоит!" Это просто удивительно! Люди забыли старое русское слово рубать, то есть рубить, но хорошо помнят жаргонные словечки!

Существует шахтерское выражение, вошедшее в литературу - рубать уголь. У Бориса Горбатова в романе "Донбасс", у Билль-Белоцерковского в "Голосе недр" и у очень многих наших писателей встречается это выражение. Но рубали и врагов, у поэта Сергея Васильева в стихотворении "На Урале":

Уральской саблей ворогов 
Рубал Денис Давыдов.

От рубать производные: рубака, рубец и мирное слово - рубель, чем катают белье. Подрубать платки... Вообще от глагола рубать - рубить получилось очень много самых разных слов: рубанок, рубль, рубаха, колодезный сруб, рубленая изба, рубильник, зарубка, рубеж, прорубь, отруби, нищая одежда - рубище, столыпинские отруба - земельные наделы, которые вплоть до революции выделяли отдельным крестьянам и этим создавали опору самодержавия в деревне. И пароходная рубка от "рубить", хотя слово это и пытаются произвести от голландского и английского roof (руф), но вполне возможно, что сруб колодца и корабельная рубка чисто русские слова!

Блат. Французские слова argot (арго) и jargon (жаргон) относительно недавно вошли в русский язык, но вот слово "блат" не отмечено ни в словаре В. И. Даля, ни даже в "Крылатых словах" С. В. Максимова, изданных в 1909 году. И совсем недавно появилось это слово в выражении "сделать по блату".

Если в словаре профессора Д. Н. Ушакова 1935 года указано, что блат это преступление, воровство; по блату -незаконным образом, воровское арго, то в Академическом словаре о новом значении слова сказано подробнее: "Знакомство, связи, которые можно использовать в личных интересах".

Но в 1927 году Михаил Кольцов в очерке "Великое нетерпение", описывая первые месяцы резолюции в тогдашнем Петрограде, этим словом обзывал еще не закрытые бульварные журнальчики: "Наблюдая единоборство двух желтых листков, душный Петроград заодно расхваливал, как лакомство, блатные журналы "Трепач" и "Кузькину мать"...

В рассказе Ильфа и Петрова "Человек с гусем", написанный в 1933 году, чувствуется, что еще не все люди знали выражение "по блату":

"-Да, Миша! - воскликнул вдруг гражданин. - Где можно купить стосвечевую лампочку?

- Нигде, конечно, - загадочно ответил рыжий.

- Что же мне делать?

- Очень просто. Достать по блату. Незадачливый покупатель не понял своего веселого друга. Он впервые слышал такое странное выражение...

- Чего ты не можешь понять? Да, по блату! Не слышал?

И многократно повторяя это неизящное воровское слово, Миша пихал гуся под нос другу..."

Хорошо объяснено слово в романе Леонида Соболева "Зеленый луч", где моряк Решетников говорит о духе блата: "Дух беспокойного и алчного стяжательства, дух грязной спекуляции на чужой нужде, отвратительный блатмейстерский дух"...

Слово прочно вошло в нашу литературу. Встречается оно у многих наших писателей, например, в романе Всеволода Кочетова "Секретарь обкома". Суходолов, устраивая инженера на хорошую работу, говорит: "Я попрошу. Ты, конечно, щепетильный, это известно. Но блата здесь никакого нету".

Таким образом блат потерял узкий смысл воровства, а стал пониматься как незаконная услуга. В журнале "Крокодил" даже упомянуты "безблатные" магазины - в противовес блатным...

Тарабарщина. Происхождение "блатных слов" следует искать в "тарабарском" языке, в тайнописи, в шифровке, которой пользовались в средневековье наши дипломаты при переписке с послами. Позднее тарабарщину употребляли и раскольники.

Слово тарабарщина вошло в обиход как синоним абракадабры - чего-то непонятного и нелепого.

Владимир Ильич Ленин в своем труде ("Материализм и эмпириокритицизм") писал:

"Такой же тарабарщиной, о которой достаточно сказать два слова, является особая терминология Авенариуса" (В. И. Ленин, том 14, стр. 81).

В своем стихотворении "Любовь" Маяковские писал:

Нас 
 Не поп скрепляет тарабарщиной...

В конце XVII века на Руси появились бродячие торговцы "офени", у которых создался свой собственный блатной язык так же, как у разбойников, бродяг, воров.

В. И. Даль приводит образцы офенских разговоров. Вот один из них: "Мисовской курехой стремыжный бендюх прохандырил трущи: лохи биряли колыги и гомза, кубы биряли бреять и в устрекундяков и ягренят; ала-монные корюки курещали курески, ласные мещаты грошались". Тут же Даль приводит и перевод: "В нашей деревне третьяго дня приходили солдаты; мужики угощали их брагой и вином, бабы подавали есть, а в дорогу надавали пирогов, яиц и блинов; красные девки пели песни, малые же ребята смеялись".

Чем не "глокая коздра штеко буланула бокра и кудрячит бокренка" - слова, придуманные профессором Львом Владимировичем Щербой?

Корней Чуковский в своей прекрасной книге, написанной в защиту русского языка, η - "Живой, как жизнь", приводит несколько "вульгаризмов" из языка современной молодежи: фуфло, шмакодявка, хахатура, шикара, кадрашка, лабуда, потрясно... Но если выписать все выражения молодежи, встречающиеся в романах современных советских авторов, то получится, действительно, "потрясно"!

У Юрия Нагибина в рассказе "Человек и дорога" разговаривают шофер и случайная пассажирка: "А для чего ж ты ехала? - спросил Бычков... - Башли, что ль зашибать?"

В романе Веры Кетлинской "В осаде" Иван Иванович жалуется: "Клячкин принес справку от врача, без печати, и штампа, муровая справка". Эта же "мура" встречается и в романе "Закипела сталь" Владимира Попова: "Такую муру разводит этот Мур". Первоначальное значение муры - это просто тюря - хлеб, размятый в квасе.

Больше всего встречаются "блатные" словечки и выражения наших молодых парней в книжках о советской молодежи. Вот в повести Василия Ажаева "Предисловие к жизни":

" - Ты, Яков, заткнись, - оказал, наконец, Борис. - Не имеешь права бухтеть против классового подхода".

"Курдюмов железно хватает тебя за руки".

"Механики и особенно дылда Асеев способны тянуть, волынить и мурыжить любую рационализацию".

Очень много блатных слов в романе Арона Эрлиха "Молодые люди". В среде, описываемой автором, девушка называется "чувиха", а парень - "чувак". Деньги- "габони", плохой - "лажевый", а "лабать" - сыграть на каком-нибудь инструменте. Здороваясь, эти парни говорят "сон в руку" или "в порядке"! На затянувшемся собрании в аудитории студент возмущается: " - Да будет когда-нибудь этой говорильне край?.. Чикаемся и чикаемся..." "Мировая вещь. Про жуликов" - восхищается студент, читая переводный роман.

Разговор в гостях: " - Колькин предок, ребята, - с развязными, почти веселыми интонациями докладывал он, - дуба дал аккурат под Лещенко... Тут, понимаешь, законно сидим, кушаем, и не что-нибудь, коньяк... у родственников в гостях стырил".

Заграницу называют "загранкой", и привезенные оттуда вещи - "загранвещами". Рестораны - "хазы". Студент попался в спекуляции на рынке и боится, что из милиции напишут в университет:

"Отпустил их майор вместе с "товаром", отечески погрозив на прощание... Но что, если он все-таки отрапортует в университет. Тогда - локш". Слово это встречаю впервые и расшифровать его не могу.

Танцевать-бацать. "Сбацаем буги под маг". Это значит: станцуем буги под магнитофон...

После этих примеров покажется понятным возмущение блатными словами доктора Скорых в романе Антонины Коптяевой "Дерзание":

"-Зато выспался на славу и вот опять на своих двоих. А что касается бесплатного обслуживания, имею пра.

- Что? - переспросил Иван Иванович.

- Имею пра. То есть право имею.

- А-а! Понятно. Хотите стакан чаю?

- С удово.

- Да что это с вами сегодня? Или банки на вас так подействовали?

- Нет, это особый жаргон папенькиных рынков - стиляг. Последний, так сказать, шик моды. Они, эти сукины дети, научились теперь говорить так: не хочу рабо? Ясно?

- Очень даже.

- А я, говоря их стилем, могу сформулировать такое положение: хочу и люблю рабо, но имею пра и на удово".

Борис Лавренев в 1959 году, незадолго до своей смерти, писал в автобиографии:

"Я люблю живой народный язык, берегу его чистоту и борюсь за нее. Мне физически больно слышать изуродованные русские слова: "захороненье" вместо "похороны", "глажка" вместо "глаженье", "зачитать" вместо "прочитать" или "прочесть". Люди, которые так говорят, - это убийцы великого, могучего, правдивого и свободного русского языка, на котором так чисто, с такой любовью к его живому звучанию говорил и писал Ленин". ("Выстрел с Невы". Воениздат, 1960, стр. 10).

Зачитать. Неудачные слова порождают другие неудачные слова. Слово "зачитаться" уже породило "запрыгивать". В одной газете в Барнауле была напечатана фраза: "Кое-кто запрыгивает на подножки на ходу".

Одно время в барнаульских трамваях висели плакаты, призывающие пассажиров: "Не запрыгивать и не выпрыгивать на ходу в трамваи и такси".

"Зачитать" прочно вошло не только в быт, но и в литературу. В "Глубоком тылу" у Бориса Полевого написано:

"Приказ размножили на машинке. Татьяне Степановне, матери Жени, послали на фронт телеграмму. В перерывахагитаторы зачитали приказ в столовых".

Даже в переводе "Метоморфоз" Апулея, издания Академии Наук, можно прочесть фразу: "Опровержение начинается непосредственно после зачитывания обвинительного акта".

Юрий Нагибин вошел в нашу литературу, когда "зачитать" уже прочно вошло в жизнь. И у него в книге "Последний штурм" написано: "Ракитин... изложил свой разговор с пленными и зачитал обращение Фозена к товарищам".

Существует выражение "зачитать книгу", то есть не вернуть ее владельцу. Образно говорят: "зачитать до дыр". Во время войны зачитывались до дыр письма, получаемые с фронта или на фронте. В "Дружбе" Коптяевой как раз приводится такой пример, когда доктор Фирсова без конца перечитывала письма мужа, полученные из армии. "Из поношенной полевой сумки Лариса достала карточки мужа и детей, зачитанные ею письма, хранившие следы походной жизни".

И у Бруно Ясенокого в рассказе "Главный виновник" герой "зачитывал до дыр каждую газету". Так же писал известный актер и книголюб Н. П. Смирнов-Сокольский в своем труде "Рассказы о книгах": " - Басни Крылова покупал народ, который читал их, зачитывая до дыр".

В романе Тынянова "Кюхля" Вильгельм Кюхельбекер изводил поэта Жуковского: "Ходил к нему очень часто, приносил кипу стихов и зачитывал ими Жуковского".

Можно зачитаться Катаевым, Леоновым, Паустовским, Соболевым, Шолоховым и не заметить, как пройдет ночь.

Во второй части "Поднятой целины" Макар Нагульнов говорит на собрании: "Но спервоначалу я зачитаю маленькое заявленьице Кондрата Майданникова... Стало быть, действую, то есть зачитываю заявление". Нагульнов прочитал заявление.

Именно прочитал, а не зачитал!

В предисловии к запискам Юрия Гагарина "Дорога в космос" генерал-лейтенант авиации Н. Каманин пишет: "Во многих письмах сообщается, что во время публикации записок Ю. А. Гагарина они прочитывались вслух на пионерских сборах и комсомольских собраниях, в воинских частях и в цехах." И у Валентина Овечкина в "Трудной весне": доклад был "прочитан", а не зачитан.

В одном из номеров журнала "Советская печать" был помещен очерк к 80-летию В. А. Карпинского, где один из старейших русских коммунистов делится своими воспоминаниями о В. И. Ленине:

"Многие селькоры "Бедноты" приезжали в Москву. Их с чутким вниманием, сердечной заботой выслушивали в редакции".

В. А. Карпинский припоминает крестьянина Осипа Ивановича Чернова:

"Это был молодой, энергичный человек, с черной, как смоль, бородой. В феврале 1921 года он добрался до Москвы и был принят Лениным."

"- Что нового из Сибири привезли, товарищ Чернов? - спросил Владимир Ильич.

- Товарищ Ленин, я изложил свои мысли на бумаге, - ответил Чернов. - Дозвольте зачитать?

- Пожалуйста, читайте."

Читайте, а не "зачитывайте" сказал Владимир Ильич!

Уже в 1933 году зло издевались над словом "зачитал" Ильф и Петров в своих фельетонах. В рассказе "Любовь должна быть обоюдной" один из "литературных прохвостов" уговаривает редактора взять написанный назойливым автором роман: "У меня есть протокол заседания литкружка при глазной лечебнице, где я зачел свой роман..."

И в наших школах начинали тогда же говорить так. В другом рассказе Ильфа и Петрова - "Разговор за чайным столом" - мальчик рассказывает отцу о литературной работе в классе: "Последний раз коллективно зачитывали поэму "Звонче голос за конский волос".

В эти же годы в "Голубой книге" Зощенко пародийно пишет: "Однако перестанем шутить и давайте всерьез зачитаем кодекс. Вот зачитайте выписки из "Русской Правды"...

Корней Чуковский в статье "О соразмерности и сообразности", напечатанной в майском номере журнала "Новый мир" в 1961 году, писал:

"И нелегко мне было почувствовать душевное расположение к тому человеку, - будь он врач, инженер, литератор, учитель, студент, - который скажет при мне:

- Он смеялся в мой адрес.

Или:

- Ваше письмо было зачитано на общем собрании".

У нас принято писать и говорить - "я прочел". Считается грамотным и "я прочитал", но многие писатели предпочитают употреблять глагол "прочесть". Вероятно, по аналогии с "прочитал" и образовалось "зачитал".

А вот Пушкин заставил Онегина такими словами объясниться с Татьяной:

Минуты две они молчали, 
Но к ней Онегин подошел 
И молвил: "Вы ко мне писали, 
Не отпирайтесь. Я прочел 
Души доверчивой признанья...

В письме к своей жене, Наталье Николаевне, поэт, вынужденный уехать по делам в Москву, вникает во все мелочи своего литературного хозяйства. Беспокоится он и о постановке гоголевского "Ревизора": "Пошли ты за Гоголем и прочти ему следующее: видел я актера Щепкина, который ради Христа просит его приехать в Москву прочесть "Ревизора". Без него актерам не спеться."

Пушкин и здесь писал - "прочти", "прочесть". Пушкину,солнцу нашей поэзии, можно верить!

В фельетоне Михаила Кольцова "Все, как принято" читаем: "Когда председатель исполкома решил прочесть отчетный доклад перед железнодорожниками..."

В "Дерзании" Антонины Коптяевой описаны наши врачи, хирурги, доктора, наша советская интеллигенция. "Сначала почитай о лечении сердца, хоть полистай, посмотри," - говорит доктор Иван Иванович Аржанов своей жене.

И Варя отвечает:

"Я не "полистаю", а прочту".

Прочту! а не прочитаю...

Переживаю. И в книге "Живой как жизнь" Чуковскогонаписано: "Молодежью стал по-новому ощущаться глагол переживать. Мыговорили: "Япереживаю горе" или "я переживаю радость"; а теперь говорят: "я так переживаю"(без дополнения)...

Такой формы не зналитаи Толстой,ни Тургенев, ни Чехов. Для них "переживать" всегдабыло переходным глаголом. А теперь я слышал своими ушами следующий пересказ одного модногофильмао какой-то старинной эпохе.

" - Я так переживаю! - сказала графиня.

- Брось переживать! - сказал маркиз".

Глаголэтотстал универсальным: страдает, томится, мучается, ревнует, тоскует, подозревает, жаждет, волнуется - все заменяется однотонным "переживает"!

Но вот как А. П. Чехов в очерке "Из Сибири" писал о тайге: "В первые сутки не обращаешь на нее внимание; во вторые и третьи удивляешься, а в четвертые и пятые переживаешь такое настроение, как будто никогда не выберешься из этого земного чудовища".

Советский психолог К. К.Платонов в "Занимательной психологии" рассказывает о чувствах парашютистов: "Опытные парашютисты совершенно безопасный прыжок с парашютной вышки переживают сильнее, чем прыжок с самолета".

Иначе сказать нельзя! Нельзя иначе оказать и в повести Юрия Нагибина "Павлик": "Но словно назло, дорога впереди была пустынна, и Павлику оставалось лишь молча переживать свою неудачу".

В книге "Улица младшего сына", написанной Львом Кассилем совместно с Максом Поляновским, Володя говорит о "Спартаке": "Разговаривают, разговаривают, все про любовь одну переживают..."

Сестра спорит с ним: "А Спартак твой не переживает?"

"Папа, я не могу, я переживаю". "Ну и переживай как-нибудь про себя".

Разговор Володи с сестрой: "У отца с матерью и так переживаний хватает"...

У Даниила Гранина в романе "После свадьбы":

"Писарев ужасно переживает, мечется, как подбитый воробей". "Она не желает жить только его переживаниями".

У него же в рассказе "И про набережные" не только "взрослые горячо обсуждали преимущество ловли змеем и переживали", но даже появилось новое слово "попереживать".

Насколько это "переживать" вошло в быт, можно судить по фельетону А. Никольского, напечатанному в журнале "Крокодил", "Концерт по заявкам", где девушка хвалит песню: "Такая переживательная песня!"

Ситуация. Еще хуже обстоит дело со словом "ситуация".

Куда ее, эту ситуацию, только не суют!

Своими ушами слышал фразу: " - положение, брат, такое, что прямо ситуация!"

Замечательный наш писатель Леонид Леонов в своем романе "Вор" очень тонко отметил это пристрастие к "интересному" слову, вложив в уста одному из героев романа фразу: "Потому что как вас ни гни, в любую ситуацию сгибай, все равно никто в целом свете за вас не вступится"-.

Талантливый писатель Юрий Нагибин воспринимает это слово как чисто русское, уже не чувствуя, как оно режет слух в прекрасно построенной фразе: "В нем была правда дружбы, правда больших и добрых человеческих отношений, и в этой главной правде исчезла неправдоподобность отдельных ситуаций". (Рассказ "Ранней весной").

А ведь не так давно слово "ситуация" требовало объяснения. Например, в романе Льва Кассиля "Великое противостояние" есть фраза: "Ситуация, то есть обстановка на фронте, складывалась весьма серьезно".

Ситуация - французское многозначное слово: оно значит и положение и месторасположение, состояние (то есть имущественное положение) и состояние здоровья, обстановка.

Лет сто тому назад это слово употреблялось только в картографии.

Культура человека, его духовное воспитание сказывается прежде всего на его речи, на правильном произношении, литературном слоге и богатстве словарного фонда человека.

Новые достижения науки и техники порождают новые слова. Общение между научными сотрудниками, инженерами, рабочими требует точных и ясных фраз, правильных оборотов речи, проще говоря - грамотности.

В нашу революционную эпоху русский язык энергично пополняется новыми словами, новыми техническими выражениями.

Необычайно вырос культурный уровень советского человека, коренным образом изменились социальные и экономические отношения людей, в общественную жизнь страны влились многомиллионные массы трудящихся, и это оказало огромное влияние на развитие языка.

Изменились и соотношения литературного языка и диалектов, так как после Великой Октябрьской революции у нас исчезли люди неграмотные, люди приобщились к высокой культуре, полюбили чтение, и это очень повысило образовательный уровень населения.

"Нам дан во владение самый богатый, меткий, могучий и поистине волшебный язык. Всегда ли мы обращаемся с этим языком так, как он заслуживает?" - спрашивает чудесный наш писатель Константин Паустовский. "По отношению каждого человека к своему языку можно совершенно точно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности.

Истинная любовь к своей стране немыслима без любви к своему языку".

В разгар первой мировой войны, в январе 1915 года, Иван Бунин написал в Москве удивительное стихотворение:

Молчат гробницы, мумии и кости, -
Лишь слову жизнь дана;
Из древней тьмы на мировом погосте
Звучат лишь письмена.
И нет у нас иного достоянья.
Умейте же беречь,
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья
Наш дар бессмертный - речь!

Опасности грозят языку отовсюду. Неправильность речи и просто безграмотность с давних пор просочились во все области жизни.

На телеграфных столбах, у остановок автобусов и трамваев встречаются наклеенные рукописные объявления, написанные людьми, когда-то учившимися, людьми, которые работают, читают книги, общаются с товарищами...

"Продается взрослая койка".

"Меняю малогабарит на жилплощадь". "Продается шифоньер за его отъездом".

Маяковский еще в 1923 году обратил внимание на надпись на одной из московских лестниц: "Воспрещается "е выпускать собак!"

До сих пор на некоторых наших заводах встречаются предостерегающие надписи: "При работе одевай очки!"

Одеть или раздеть можно кого-нибудь. Одеть, то есть покрыть кого, что.

А вот в рассказе А. Антипина "Соринка", помещенном в "Настольном календаре" 1962 года, который редактировало шесть человек! - написано: "Ленка одела пальто, шапку, варежки. Одевать больше было нечего". Правда, говорят: "я оделся". Но это - я оделся, то есть одел себя! А если что-то надеваешь на себя или на кого-то - правильнее сказать надеть.

В "Трудной весне" Валентина Овечкина директор разговаривает с заведующим фермой.

"- А вообще я, товарищ директор, на быков надеюсь. У нас хорошие быки-делопроизводители. Три быка. Вон стоят, посмотрите. Цементальской породы.

Долгушин не выдержал, рассмеялся.

- Нет, у вас тут, товарищ Бесфамильный, какая-то особенная зоотехника! Такого я еще не слышал!..

- Так мы называем, - обиженно надулся заведующий.

- Бык-производитель, - поправил его Володя - Эх ты, животновод! Делопроизводители в канцеляриях сидят!"

Зло смеется над такими "грамотеями" Даниил Гранин. В его книге "После свадьбы" записан разговор секретаря комсомольской организации Ахрямеева с Тоней:

" - Так вы проследите. Иначе будете отвечать за неудовлетворительный срыв мероприятия.

- Неудовлетворительный срыв... - вяло передразнила она".

В другом месте Тоня читает телеграмму: "Просим дать указания небеспокойству райисполкома посколько мост противоречит подвозке молока"...

Гневно обличал такие "выражения" Михаил Кольцов в своих знаменитых фельетонах.

В некоторых магазинах на выставленных образцах материи аккуратно пришпилены бумажки с надписью: "Плательная материя". Пишут так и в наших журналах мод.

Существуют - платяная щетка, платяной шкаф. Вот в "Золотом теленке" Ильфа и Петрова: "Здесь уже было получше: стояли платяные шкафы с зеркалами".

А "плательный" - это скорее от "плата"...

На вязаных пуловерах печатные этикетки: "полувер".

Над прилавком другого магазина извещение: "Обверточной бумаги нету", вместо "обёрточной". Вывеска: "Скупка от населения"...

Как мы спрашиваем? У кого купили? Или - от кого купили? Выражение "скупка от населения" напоминает детскую загадку: "От чего утки плавают? От берега!"

Извините. Алексей Толстой в романе "Хождение по мукам" в первой части трилогии ("Сестры") отметил характерные словечки, появившиеся в начале войны 1914 года:

"Москва в эту осень была наполнена беженцами из Польши. На Кузнецком, Петровке, Тверской нельзя было протолкаться. Магазины, кофейни, театры - полны, и повсюду было слышно новорожденное словечко: "извиняюсь".

И у Валентина Катаева в "Зимнем ветре" недавно приехавшая из Польши тетка Пети Бачей говорит: " - Я очень извиняюсь - ... голосом подчеркивая это новое жаргонное выражение "очень извиняюсь", вывезенное беженцами из царства Польского".

Не любит это слово и Мариэтта Шагинян. В "Гидроцентрали" - несостоявшийся разговор в автобусе:

"- Я извиняюсь...

Классически неграмотное слово потухло, как плохо зажженная спичка".

Написала это Шагинян в 1928 году, когда слово уже прочно вошло в быт.

В двадцатых годах появилось и "загляньте", "меньшая половина", "это факт, а не происшествие", или, еще смешнее - "факт на лицо"!

Крайний. Последний. Не так давно стали спрашивать у людей, стоящих в очереди: "Кто крайний?"

Нелепый вопрос. Может быть мы еще услышим и такое: вместо последний раз говорю вам! - "крайний раз говорю вам!", или вместо "последний раз я это видел" - "крайний раз я это видел", или еще лучше, вместо "последним оратором выступил" - "крайним оратором выступил"?..

В очереди все-таки не крайний, а последний, задний. Ничего в этих словах нет оскорбительного.

В предисловии к "Избранным пословицам и поговоркам русского народа" (ГИЗ, М., 1957) напечатана очень неуклюжая фраза:

"Все пословицы и поговорки не циклизуемые по основным темам".

"Талант пишущего, - отметил Лев Толстой, - в единственно нужном размещении единственно нужных слов". "Борьба за чистоту, за смысловую точность, за остроту языка есть борьба за орудие культуры. Чем острее это орудие, чем более точно оно направлено - тем оно победоноснее", - писал А. М. Горький ("О литературе", стр. 663).

У.В. Белинского в статье "Взгляд на русскую литературу" напечатано: "... употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово, значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус".

Конечно, такие слова-понятия, как "агрегат", "комбайн", "дезавуировать" не переведешь одним равнозначащим словом, но не о них идет речь. Кому нужны все эти лидировать, тушировать, листаж, апробация, пролонгация?...

Метизы. Но еще хуже, когда выдумывают неудачное слово и слово это врастает в быт, как например, "метизы".

В газете "Алтайская правда" была напечатана заметка, где встречается фраза: "Недавно на метизном участке решили навести порядок".

Встречая эти "метизы" впервые, невозможно догадаться, что это означает - металлические изделия! Является законный вопрос, почему такое предпочтение металлическим изделиям? Почему не придумать еще "деризы", "стеклизы", "табизы", "молизы", что должно означать - деревянные, стеклянные, табачные, молочные изделия? Или "шкоприды" - школьные принадлежности?

Можно сказать еще, что слово "метизация" давно уже известно в нашем языке: так называется скрещивание различных пород животных или растений. Отсюда - метис. Но это совсем другое слово (французское metis от испанского mestizo - смешанный). В очень интересной книге И. Халифмана "Пчелы" читаем: "Первое испытание еще одной возможности осуществления междувидовой метизации насекомых". Защитники "метизов" могут понять это как превращение пчел в металлические изделия...

"Не пора ли объявить войну коверканию русского языка?" - давно уже спрашивал Владимир Ильич Ленин (Соч., том 30, стр. 274).

Многообразно словотворчество Маяковского, но все созданные им слова оправданы и понятны. Вот он говорит о мещанском быте, о типе, который:

С цветка на цветок
                 молодым стрекозлом
порхает,
      летает
           и мечется. 
Одно ему
       в мире
            кажется злом -
это алиментщица.

Замечателен этот "стрекозел", порхающий от женщины к женщине. И острое производное от "алиментов".

Маяковский обогатил язык, придумывая новые слова и выражения. Вот в романе Шпанова "Ураган" - встреча с одним из новых слов Маяковского: "Леонид Петрович... не выпуская трубки, насмешливо эдак: "Так, так, какие милые стрекоз ел ьчики!..."

А в быту у нас существуют слова, которые обедняют разговорный, да и литературный язык. Возьмем хотя бы нашу рекламу, о которой Маяковский писал еще в 1923 году:

"Мы забросили рекламу, отнесясь пренебрежительно к этой буржуазной штучке". "Официально мы уже за рекламу взялись, но до чего это неумело". Прекрасной иллюстрацией к словам Маяковского могут служить образцы нашей рекламы, собранные журналом "Крокодил":

Не оставляйте детей одних, 
Дети балуются, пожар от них. 
Вам, друзья, совет даю, в этом уясните, 
Спички я поджечь могу, со мной не шалите! 
Я электрическая печь!
Вы, ребята, знайте:
От пожара дом сберечь -
Меня вы не включайте!

Неоновая реклама в Москве пылала словами:

Пейте пиво
Главпива!
Пейте пиво с раками!

Громыхающие названия учреждений засоряют мозг.

Хароблмебельметаллстройпромеоюз, Азерлесбум-стройснабсбыт, Главупраметтехснабебыт...

Остроумное стихотворение Юрия Благова было напечатано в "Крокодиле":

Плащ заказал индюк, решив: 
Для индюков, мол, "Индпошив". 
Кудахчут куры: - О, восторг, 
Для кур открыли "Курортторг"! 
Иду я. Вывески окрест. 
Кого же топчет "Облтоптрест"? 
"Укропхозторг"! Не слово - гроб! 
Здесь, верно, продают укроп... 
"Облживконтора", "Охматдет". 
Ох, и слова! Страшнее нет! 
"Облкультремонаб", "Главвторчермет".. 
Схожу с ума! Индкурпривет!..

А ведь над кем смеемся? Над собой смеемся! А вывески остаются такими же.

И все это порождает слова, вроде: уцененные товары, букинистические классики, приплюсовать, захоронить, потребительская бумага, обверточная бумага, круизы, законвертовать...

Хотя Пушкин и говорил: "Не должно мешать свободе нашего богатого и прекрасного языка". Но не о таком "словотворчестве" он думал!

Можно слышать еще выражение: "создают условия". Например, у Нагибина в рассказе "Жарким июньским днем": "Муж, наверное, создаст вам условия". А какие? Невыносимые? Прекрасные?

Так же слово "качественно" получило только один смысл - хорошо. Качественная сталь, качественно вышло, качественный парень ... Но ведь качество может быть и плохое.

Постоянно в газетах, журналах, да и в рассказах встречается слово "зарезервированный". Например, в рассказе А. Вихрова: "Столб": "Место было давно уже зарезервировано". Reserver по-французски значит "занято", "зодержано", и сказать зарезервированный все равно, что сказать "зазанятый". Привожу здесь несколько выдержек из одной краевой газеты, собранных мною в течение недели: "Мы подряды снимаем оптом, плотничаем, заколачиваем хорошие деньги". А глагол "заколачивать" обратный по смыслу глаголу "выколачивать". Выколачивать деньги значит извлекать их, как например, выколачивая ковры, извлекают из них пыль.

B заметке "Под кистью маляра" написано о скульптурах - "отданных на откуп дворникам". Дореволюционное слово "откуп" обозначало право взимания денег с населения, предоставляемое государством частному лицу. Винный откуп, например. В статье врача нашел фразу: "Очаги располагаются симметрично в виде пятен или мокнутия"...Очевидно это медицинский жаргон и не нужно вводить его в газету. А слова "мокнутие" в общем употреблении не существует.

В "Уголке здоровья" говорится об опасности укусов бешеных собак: "Если вас укусила собака, то нужно изолировать животное до прихода ветеринарного работника, но ни в коем случае его не убивать!"

К сожалению, ошибки и небрежности встречаются не только в периодических изданиях, но и в книгах наших писателей.

Исаак Бабель в рассказе "История одной лошади" (Конармия) написал: "И она пошла к начдиву, неся грудь "а высоких каблуках".

В чудесном романе "Великое противостояние" Лев Кассиль очень неудачно употребил слово "газгольдер": "А по улице шли красноармейцы, ведя словно под уздцы огромный, вздутый, слоноподобный газгольдер". Конечно, автор просто случайно написал так, потому что на следующей странице читаем: "И медленно колыхалось наполненное газом огромное, длинное тело баллона". (Детгиз, 1957, стр. 217, 218). Газгольдеры это стальные цилиндры весом в несколько тонн. Они упоминаются в романе Владимира Попова "Сталь и шлак".

"Они долго смотрели на колоссальные цилиндры газгольдеров, связанные тонкой нитью газопроводов с коксохимическим заводом".

В "Заметках натуралиста" П. А. Мантейфеля:"Многие звери и птицы, питающиеся зимой малопитательным кормом - корой, ветвями и почками деревьев, приспособились переваривать в нем почти все, кроме древесины". Трудно понять - в чем переваривать? В корме переваривать? (Учпедгиз, 1961, стр. 97).

В сборнике Евгения Носова "Тринадцать зерен" (Молодая гвардия, 1961, стр. 110) есть рассказ "Под старым осокорем", где говорится о старом моряке, тоскующем на суше по морским просторам: "Не терпел он ни якорей, ни берега. Не любил дотошной мужицкой оседлости".

Попытка произвести "дотошный" от "тошный" - в смысле противный, докучливый, несносный - неудачна. Дотошный значит "вникающий в каждую мелочь, пытливый, настойчивый". "Какой ты дотошный! Все тебе надо знать, - сердито говорила мать, когда Шурка приставал с расспросами", написано в романе В. Смирнова "Открытие мира".