Связь языка и мышления. Особенности ее проявления в языке

Указывая на формы отражения природы в процессе ее познания человеком, В. И. Ленин называет наряду с понятиями законы и категории*. Категории "представляют собой идеальные образцы, отражающие соответствующие стороны и связи материальных вещей, всеобщие формы бытия"**. Эти образцы есть результат творческой деятельности субъекта, в ходе которой он переходит от единичного к общему, от явления к сущности. Поэтому идеальный образ, представляющий содержание той или иной категории, во-первых, не совпадает с явлением, с тем, что лежит на поверхности, так как ориентирован на сущность; во-вторых, в содержании категории выявляется единство субъективного (творческая деятельность познающего субъекта) и объективного (отражение соответствующих сторон и связей, всеобщей формы бытия).

*(См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 29, с. 164.)

**(Ленинская теория отражения и современная наука, гл. 18, с. 405.)

Категории формируются постепенно в процессе познания, представляя собой стадии его развития. На это указывал В. И. Ленин. "Перед человеком,- писал он,- сеть явлений природы. Инстинктивный человек, дикарь не выделяет себя из природы. Сознательный человек выделяет, категории суть ступеньки выделения, т. е. познания мира, узловые пункты в сети, помогающие познавать ее и овладевать ею"*.

*(Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 29, с. 85.)

Сталкиваясь в своей трудовой деятельности с отдельными предметами, явлениями, процессами, человек постепенно объединял их в группы, создавал о них общее представление, а затем и общее понятие, осознавал их как категории. Так формировались категории отношения, количества, качества, следствия и т. д.

Формируясь в процессе познания, категории мышления получали выражение в соответствующих грамматических категориях, так как именно язык обеспечивает саму возможность абстрактного, обобщенного мышления. Но грамматические категории, соотносясь с категориями мышления, обладают и своеобразием.

Современная психология считает, что восприятие человеком объективной действительности всегда в той или иной степени дополняется и определяется предшествующим опытом, знаниями, тем, что не имеет связи с прежним опытом, знаниями, воспринимается как нечто неопределенное. Так, неспециалист замечает какое-то неудобство в том, как открывается дверь в его квартире, а специалист-строитель с первого взгляда указывает, в чем причина неудобства; школьник видит, что в его рисунке что-то не получилось, а учитель рисования сразу укажет, что именно сделано не так; специалисты по окраске тканей различают десятки оттенков того, что мы обычно называем черным цветом, и т. д. Такая зависимость восприятия от предшествующего опыта называется апперцепцией. Применительно к языку тоже можно говорить об особой языковой апперцепции, которая проявляется в том, что зафиксированный в языке предшествующий уровень познания действительности оказывает известное влияние на последующие этапы познавательной деятельности человека, прежде всего на фиксацию новых ступеней познания в языке. В этом проявляется активная роль языка в процессе познания*.

*(Подробнее см.: Панфилов В. З. Философские проблемы языкознания. М., 1977, с. 29 - 44.)

Влияние языковой апперцепции можно заметить, например, при изучении иностранного языка. Мы как бы наталкиваемся на некое препятствие, когда сталкиваемся с иным объемом значения слова в другом языке. Так, легче усвоить, что the back в английском не только "спина" человека, но и "спинка" стула, а то, что это еще и "корешок" книги, усвоить труднее, так как это значение вступает в противоречие с привычным для русских объемом значения слова спинка и связью обозначения корешка книги со словом корень (ср. корешок растения). Известных усилий требует и усвоение того, что английское слово the eye (глаз) называет и ушко иголки, the ear (ухо) обозначает ручку какого-либо предмета, a the neck (шея) передает значение русского слова горлышко (у бутылки).

Еще больше трудностей создают грамматические различия. Известно, что для неодушевленных предметов различия в грамматическом роде не имеют соответствий в различии предметов действительности. Нет реальных оснований, определяющих женский род слов книга, нога, печь, однако мужской род слов Der Fuss (нога), der Of en (печь) в немецком представляется необычным и требует известных усилий запоминания, как и средний род das Bach (книга) или женский у слов die Suppe (суп), die Decke (потолок), die Sicdlung (поселок), die Axt (топор) и т. п. Трудно усваиваются те грамматические формы глаголов английского или немецкого языка, которые не свойственны русскому глаголу, например противопоставление общих (Indefinite) и продолженных (Continuous) глагольных временных форм в английском (ср. I write - я пишу и I am writing - я пишу сейчас). Подобные факты позволяют предположить, что действие языковой апперцепции в какой-то степени влияло на характер оформления вновь познанных явлений и категорий действительности носителями разных языков. Однако это влияние не было жестким и однозначным. Оно отнюдь не замыкало мышление человека в кругу, очерченном языком, как считал известный немецкий лингвист В. Гумбольдт и утверждают его современные последователи. Решающее значение принадлежит общим закономерностям формирования категорий и законов мышления в процессе развития познавательной деятельности человека.

Различия в системе значений языковых единиц, в характере грамматических категорий, в структуре слова и предложения (об этом см. ниже, в главе о структуре языка) не оказывают такого решающего влияния на мышление носителей разных языков, которое позволяло бы говорить о наличии разных типов мышления, различии в законах мышления.

Следует учесть и то, что в языках значительно больше общего, чем различного. Исследования последнего времени выявили большое количество языковых универсалий, т. е. черт, присущих всем или подавляющему большинству языков, и позволили рассматривать многие различия языков "как результаты различной реализации универсалий, свойственных слову и предложению всех языков"*.

*(Панфилов В. З. Философские проблемы языкознания, с. 38.)