Территориальные диалекты

Как отмечалось, территориальные диалекты наиболее отчетливо противопоставлены литературному языку по территориальной ограниченности своего распространения, однофункциональности и отсутствию письменной формы. Но в территориальных диалектах, как и в литературном языке, отличия структурного плана присутствуют не только в лексике, но и в фонетике, и в грамматике, т. е. охватывают все уровни языковой системы. Этот существенный признак территориальных диалектов хорошо иллюстрируется фактами русского языка.

Наиболее важным противопоставлением диалектных систем русского языка является наличие или отсутствие различения гласных неверхнего подъема в безударном положении.

В севернорусских говорах, объединяемых в севернорусское наречие, в безударном положении фонемы |о| и |а| после твердых согласных последовательно различаются, т. е. произносят [дрова - трава, ногой - нагой, ноч'евал - нач'инал, выбор - выпал]. Такое произношение принято называть полным оканьем. Оканье отмечают и в так называемых владимиро-поволжских говорах, но для них характерно неполное оканье, при котором [о и а| различаются только в первом предударном слоге [дрова - траза, вода - вар'йт'] и совпадают в ослабленном (редуцированном) гласном в других слогах (гърода, зълотой, выбър - стър'ик'й, нъч'инал, выпъл]. Поскольку различение гласных неверхнего подъема в них проведено непоследовательно, большинством современных диалектологов эти говоры выделяются из севернорусских и относятся к среднерусски?!*.

*(Неполное оканье порождает двойственность в классификации владимиро-поволжских говоров. Поскольку в них все же наблюдается оканье, их раньше относили к севернорусскому наречию, не учитывая, во-первых, различие в общем принципе строения системы безударных гласных и наличие ряда других особенностей, отличающих владимиро-поволжские говоры от остальных севернорусских, во-вторых. )

Другая группа среднерусских говоров и все говоры, относимые к южнорусскому наречию, характеризуются неразличением гласных кеверхнего подъема в безударном положении, т. е. |о| и |а| совпадают в одном звуке, который произносится как [a] или как редуцированный гласный: [ъ], [ъ^а], [а^ъ] и под., ср. [драва, вады, дамой, пъвад'йл, зълатой, ворън, малъ; трава, нъч'ивал, стър'ик'й, вьшъл]. Такой тип произношения называется аканьем.

Аканье бывает диссимилятивным и недиссимилятивным. При недиссимилятивном аканье произношение предударного гласного не зависит от характера гласного под ударением, т. е. одинаково произносят [вады] и [вада], [траву] и [трава], а при диссимилятивном происходит расподобление гласного предударного гласному, стоящему под ударением, ср. [вады, вадой, травы, траву, трав'е], по [въда, тръва, нъра, зъла]. Недиссимилятивное аканье распространено шире, диссимилятивное характерно преимущественно для говоров западной зоны южнорусского наречия.

Аналогичные противопоставления говоров наблюдаются и в произношении гласных после мягких согласных.

Различаются говоры и свойствами отдельных фонем. Фонема [г] произносится как взрывной согласный в севернорусских и среднерусских говорах [плуга, нога, враг'й] и как щелевой в южнорусских [плууγа, науа, врауγ'и]; в первом случае при оглушении наблюдается произношение [к], т. е. [плук, нок, врак], во втором [х]: [плух, нох, врах].

В некоторых севернорусских говорах не различаются фонемы |ц| и |ч| и произносится [ноц', п'ец'ка, ц'истый, кл'уц'ик] или [ноц, цыстый, п'е`цка]. В первом случае наблюдается мягкое цоканье, во втором - твердое.

Системы территориальных диалектов противопоставлены и по ряду грамматических признаков. Так, для всех севернорусских и большинства среднерусских говоров характерны формы местоимений типа у меня, для тебя, от тебя и ко мне; к тебе, о себе, тогда как для южнорусского наречия обычны формы: у мене, для тебе, от себе; к [таб'е], о [саб'е].

При типичном для севернорусского наречия и среднерусских говоров твердом |т| в окончании глаголов в 3-м лице: несёт[], берё[т], ходи[т], живу[т], знаю[т], пишу[т], нося[т], в южнорусских говорах говорят: не[с'от'], бе[р'от'] или не[с'ет'], бе[р'ет']; ходи[т'], знаю[т'], пиш[ут'], но[с'ут'] и т. п.

Есть различия и в лексике, бытовой и производственной, связанной со старой техникой сельского хозяйства. Особенно показательно противопоставление характерных для севернорусских говоров слов: квашня, квашонка (посуда для приготовления теста); сквородник; ухват; озимь, озимя (всходы ржи); суягная (об овце); берёжая (о лошади); брезговать; хоровод, коровод и под. словам (с теми же значениями), типичным для южнорусских говоров: дежа, дежка; чапля, цапля, чапельник; рогач, емки; зелена, зеленя, зель; котная, сукотная, сукочая; жеребая,сужерёбая; гребовать; корогод, курогод и под.

Важно, что лексические, грамматические и фонетические различия в диалектах не изолированные, случайные, а имеют системный характер, охватывают широкий круг существенных явлений. Это позволяет говорить о наличии у территориальных диалектов своей относительно целостной системы. Этим территориальные диалекты отличаются от социальных диалектов и просторечия.