Глава 8. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СЛАВЯНО-РУССКОГО ПИСЬМА [1961 Истрин В.А.

Вопрос о возникновении славянского и, в частности, русского письма остается одним из еще не разрешенных вопросов. До сих пор не установлено, ни когда появилось письмо у славян, ни что представляло собой первоначальное славянское письмо. Особенно усложняется вопрос тем, что до нас дошли не одна, а две древнейших славянских азбуки - кириллица и глаголица, памятники которых восходят к концу IX - началу X в. Между тем все летописные источники рассказывают о создании византийским миссионером в Моравии Константином Философом на рубеже 60-х годов IX в. какой-то одной славянской азбуки. Кроме того, накоплены факты, свидетельствующие о существовании у славян письма еще до введения азбуки Константина.

Настоящая глава представляет собой опыт рассмотрения этого вопроса в свете общих закономерностей развития письма.

По своему алфавитно-звуковому составу две славянские азбуки - кириллица и глаголица (рис. 83) .почти совпадали. Кириллица IB ее начальной редакции, видимо, имела 41 букву (если же считать йотированные "юсы" вариантами нейотированных и букву "ук" лигатурой "он" и "ижицы", то количество букв кириллицы сокращается до 38)*. Вероятно, позднее к кирилловскому алфавиту были добавлены еще две йотированные буквы

(я) и

(е); в связи с этим (Количество букв кириллицы достигло 43.

*(См., например, перечень кирилловских букв у Е. Георгиева (Е. Георгиев. Славянская письменность до Кирилла и Мефодия. София, 1952, стр. 16 и 41).)

Глаголица (рис. 83) имела 40 букв, служивших для передачи тех же звуков, что и в кириллице. Отсутствовали в глаголице заимствованные из греческого буквы "пси", "кси", а также появившиеся в кириллице в более позднее время йотированные "аз", "есть". Кроме того, в глаголице имелась одна буква ("дервь"), не представленная в кириллице.

Одинаковыми были в кириллице и глаголице порядок расположения букв в алфавите и названия букв. Как в кириллице, так и в. глаголице буквы имели, кроме звукового, цифровое значение. В глаголице цифровое значение имели первые 28 букв; в кириллице цифровое значение имели только буквы, заимствованные из греческого алфавита.

Сильно разнились кириллица и глаголица по форме букв. Форма букв кириллицы была геометрически простой, четкой и удобной для письма; 24 из 43 букв кириллицы были заимствованы из византийского устава, а остальные 19 построены в большей или меньшей мере самостоятельно, но с соблюдением единого стиля кирилловской азбуки. Форма букв глаголицы, наоборот, была чрезвычайно сложной и замысловатой, со множеством завитков и петель; зато глаголические буквы были графически оригинальнее кирилловских, гораздо меньше походили на греческие. Несмотря на значительную разницу, некоторые буквы кириллицы и глаголицы имели сходные графемы. В особенности велико сходство букв глаголицы с теми буквами кириллицы, которые не заимствованы из греческого устава, а созданы для передачи особых звуков славянской речи (например, "есть", "живете", "шта" и др.);одна из этих букв ("ша") в глаголице и кириллице совершенно совпадает. Особое внимание исследователей обращало также то, что буквы "ук" и "еры" представляли собой в глаголице и кириллице лигатуры из других букв (рис. 83).

83. Алфавиты кириллицы и глаголицы в сопоставлении с византийским уставом. Одним крестиком помечены буквы, исключенные впоследствии из русского алфавита, вследствие их изначальной ненужности для передачи звукового состава русской речи; двумя крестиками - буквы, исключенные в связи с историческими изменениями звукового состава русской речи; тремя крестиками - буквы, у которых изменилась графема, Буква 'дервь' в глаголическом алфавите занимала обычно место перед буквой 'како'

В поисках графической основы глаголицы исследователи обращались к самым различным системам письма: к кириллице (И. Добровскии, 1845г.; затем И. И. Срезневский, А. И. Соболевский Е Ф Карскии и др.), к скандинавским рунам (Я. Гануш 1857 и др ) к сирийскому и пальмирскому алфавитам (П. И. Шафарик 1857 г) к хазарскому письму (М. А. Оболенский, 1875 г. М. Груньский, 1928 г.), к византийской скорописи (И. Тэйлор, 1881 г Д. Ф. Беляев, 1885,г А. Лескин, 1905 г., И. В. Ягич, в наше время В. Н. Щепкин, А. М. Селищев и др.), к албанской письменности (Л. Гейтлер, 1883 г.) киранскому письму Сассанидов (В. Ф Миллер 1884г.), к арабской графике (В. И. Григорович, 1888 г) к армянскому и грузинскому алфавитам (М. Гастер 1887 г., Р Абихт) к коптскому алфавиту (Ф.Ф. Фортунатов, 1913 г.), к латинскому курсиву (С. Веселы 1913 г.), к греческим нотным знакам (А. И. Яцимирский 1902 г ) к греческому "очковому" письму (М. А. Шангин, 1940 г.), к клинописи (А. С. Львов, 1951 г.), к греческим астрономическим, медицинским и другим символам (Е. Э. Гранстрем, 1955 г.), к кипрскому слоговому письму (Н. А. Константинов, 1957 г.), к магическому греческому письму (А. Ф. Вишнякова, 1937 г.; М. Коэн, 1958 г.) и т д.* Наиболее распространены три гипотезы.

*(Годы, проставленные вслед за фамилиями, указывают время опубликования работ, см. библиографию на стр. 378 - 382.)

Одна из них была выдвинута в 1881 г. И. Тэйлором* и затем развита Д. Ф. Беляевым, И. В. Ягичем и др. Согласно этой гипотезе глаголица выводилась из византийской скорописи IX в (рис 84); замысловатость же рисунка глаголических букв объяснялась стремлением писцов к украшению письма. Гипотеза эта была подвергнута критике в докладе И. И. Срезневского на археологическом съезде в 1869 г.; в советский период недостатки этой гипотезы разобраны в работах С. М. Кульбакина, Е. Ф. Карского, Е. Э. Гранстрем и др**. Действительно, сходство глаголицы с византийской скорописью IX в отдаленное, разница же очень значительна; в особенности графически далека от округлой греческой скорописи древнейшая "полуугловатая" глаголица (см. рис. 85). Принципиальными особенностями скорописи как почерковой разновидности византийского письма были: наличие элементов букв, выступающих за верхнюю и нижнюю линии строки, связность написания букв, частое применение лигатур и использование "петель" с единственной целью ускорения письма (рис. 73);наоборот, для глаголицы характерны: случайность элементов, выступающих за линии строки, раздельное написание букв, редкое применение лигатур и использование "петель" как графических элементов букв (рис. 88). Кроме того, в Византии IX в. скоропись применялась главным образом для канцелярской переписки и реже для светских книг; книги же богослужебные переписывались уставным почерком (унциалом). Поэтому очень маловероятным представляется, чтобы в качестве образца для славянского письма, призванного обслуживать церковные нужды, был бы взят не устав, а канцелярская скоропись.

*(I. Taylor. Uber den Ursprung des glagolitischen Alphabets. "Archiv fur slavische Philologie", t. V. Berlin, 1881.)

**(Е. С. Гранстрем. К вопросу о происхождении глаголической азбуки, "Труды отдела древнерусской литературы", IX. М. - Л., 1953.)

84. Происхождение глаголицы (по И. Тейлору)

85. Древнейшие кирилловско-глаголические надписи, найденные в Болгарии: а - преславская надпись около 893г., глаголическая (первая строка) и кирилловская (две следующие строки); б - добруджанская кирилловская надпись 943 г.

Согласно другой гипотезе, глаголица считается искусственным созданием, более поздним и нарочитым усложнением кириллицы; третья гипотеза, получившая широкое распространение в СССР за последние два десятилетия, выводит глаголицу из некоего протоглаголического письма, применявшегося славянами в дохристианский период. Обе эти гипотезы рассмотрены ниже, в 7 разделе этой главы.

До недавнего времени древнейшим памятником кириллицы была надпись 993 г. на надгробной плите царя Самуила в Македонии*. За последние годы в Болгарии и России было найдено несколько еще более древних надписей. Наиболее древняя из них (болгарская) открыта на развалинах Симеоновской церкви в Преславе и, видимо, относится к 893 г.; верхняя строка в ней выполнена глаголицей, две нижние - кириллицей (рис. 85)**. К числу древнейших болгарских кирилловских памятников относится также надпись 943 г., найденная в 1950 г. в Добрудже (рис. 85)***, и надпись X в. на гробнице Мостича в Преславе8. К числу древнейших русских кирилловских памятников относится надпись на глиняном сосуде первой четверти X в., открытая Д. А. Авдусиным при раскопках курганов у Смоленска (рис. 86),читаемая, как "гороухша" или "гороушна" (горчичное семя, горчица), а также некоторые из берестяных грамот (рис. 86), найденных А. В. Арциховским в Новгороде.

*(Надпись эта до сих пор воспроизводится, как древнейшая, почти во всех западноевропейских трудах по общей истории письма.)

**(Е. Георгиев. Славянская письменность до Кирилла и Мефодия. София, 1952.)

****(М. Н. Тихомиров. Навалю славянской письменности в свете новейших открытий. "Вопросы истории", 1959, № 4.)

Древнейшими кирилловскими рукописями являются "Остромирово евангелие" 1056 - 17 гг. (рис. 87), "Саввина книга" и "Супраельская рукопись" (XI в.). Наиболее древние рукописи, выполненные глаголицей, это - так называемые "Киевские отрывки" X в. (рис. 88) и "Зографское евангелие" XI в.

86. Древнейшие кирилловские надписи, найденные в России: а - надпись на сосуде из-под горчицы (начало X в.), найденная Д.А. Авдусиным под Смоленском; б - одна из берестяных грамот (XI в.), найденных А. В. Арциховским в Новгороде

87. Страница из Остромирова евангелия (1056 - 1057 гг.)

88. Страница из древнейшей глаголической рукописи 'Киевские отрывки' X в.

89. Лигатурные и дополнительные (по сравнению с русским алфавитом) буквы, применявшиеся в болгарском (до реформы 1945 г.) и сербском письме

В течение нескольких веков кириллица и глаголица применялись параллельно. При этом кириллица получила распространение у восточных и южных славян, а глаголица - на юго-западе (в Моравии, Хорватии, Далматии). Постепенно более простая и четкая кириллица почти повсеместно вытеснила глаголицу; в частности, на основе кириллицы развилось современное русское, болгарское и сербское письмо (рис. 89). Наоборот, глаголица сохраняла некоторое применение лишь в немногих славяно-католических церковных приходах Далматинского побережья.

Представляет интерес вопрос о степени оригинальности кирилловской азбуки.

При решении этого вопроса обычно исходили из генетического анализа формы кирилловских букв. В результате находили в греческой, еврейской и других системах письма графические прототипы почти всех букв кириллицы и делали отсюда вывод о полностью несамостоятельном характере кирилловской азбуки*.

*(В частности, почти вое современные зарубежные историки письма(Ж. Феврие, Д. Дирингер, Ч. Лоукотка, М. Коэн и др.) отводят славянскому письму всего по нескольку страниц в главах, посвященных греческому письму, а И. Гельб в монографии по истории письма ("A Study of Writing". Chicago) не посвящает славянскому письму даже нескольких строк.)

Такой подход представляется принципиально неправильным. Письмо - средство передачи и закрепления речи. Между тем форма букв почти никогда не бывает обусловлена фонетическими особенностями языка, для передачи которого эти буквы предназначаются (относительно редкий пример такой связи - графическое построение кирилловских букв для йотированных гласных славянской речи - см. рис. 83).В малой степени предопределяется форма букв и особенностями искусства данного народа. С особенностями народного искусства иногда бывает связан лишь общий графический стиль письма и шрифта, например, орнаментальный - арабского письма, геометрический - греческого, готический - европейского письма зрелого средневековья и т. д. В (подавляющем же большинстве случаев форма букв является чисто условной и в основном зависит от назначения письменных памятников (например, монументальное или книжное письмо), от материалов и орудий письма и от влияния графики ранее существовавших систем письма. Та или иная форма букв начинает восприниматься как национальная только в силу многовековой к ней привычки.

Поэтому при наличии простых, четких и удобных по форме греческих букв, создателям кириллицы незачем было придумывать какие-то новые буквы для звуков, одинаковых в славянском и греческом языках. Иначе обстояло дело с буквами для звуков, имеющихся в славянском, но отсутствовавших в греческом языке. В построении этих букв* создатели кириллицы проявили глубокое понимание фонетики славянского языка (например, построение букв для йотированных гласных, для звука щ и др.), а также несомненный графический вкус. Большинству этих букв была придана простая форма, удобная для написания и в то же время соответствующая общему графическому стилю кирилловской азбуки.

*(О происхождении и построении этих букв кириллицы см., например Е. Георгиев. Славянская письменность до Кирилла и Мефодия, стр. 17 - 22.)

Но степень оригинальности кириллицы определяется все же не этим. Оригинальность любой буквенно-звуковой системы определяется не столько своеобразием ее графики, сколько степенью соответствия звукового состава алфавита звуковому составу языка*. А в этом отношении кирилловский алфавит был вполне оригинален.

*(Впервые таким образом вопрос этот был поставлен автором в статьях: "Кириллица" (БСЭ. изд. 2, т. 21, М.,1953) и "Некоторые вопросы теории письма" ("Вопросы языкознания", 1953, № 4).)

Своеобразие звукового состава кирилловского алфавита явствует из следующего сопоставления. При построении французского, немецкого, английского и других западноевропейских алфавитов к 24 буквам классической латыни были добавлены только буквы "дубль ве" (w) и "йот" (j); кроме того, было дифференцировано звуковое значение и написание букв v, u*. Поэтому для передачи различного звукового состава западноевропейских языков пришлось прибегнуть к широкому использованию двух и трехбуквенных сочетаний, многочисленных диакритических знаков и т. п. Наоборот, из 43 букв кириллицы 19 букв, т. е. 45%, отсутствовали в классическом греческом и византийском письме и были включены в кирилловский алфавит применительно к особому звуковому составу старославянского языка. К числу таких букв относятся (см. рис. 83):

*(О. А. Добиаш-Рождественская. История письма в средние века. М - Л.,1936, стр. 56 и др.)

¹³(В греческом алфавите имелась буква ("бета"), совпадающая по форме со славянской буквой "веди", ню обозначала она другой звук, не в, а б; правда, в позднем греческом письме "бета" произносилась и как в.)

В результате столь тщательного учета фонетического состава старославянского языка кирилловский алфавит имел все буквы, необходимые для правильной передачи этого языка. За почти тысячелетие существования кириллицы у восточных славян в нее понадобилось ввести лишь две новые буквы - "и" (при реформе 1735 г.), "ё" (в современной ее форме впервые в 1797 г.); не нужны и почти не применяются в русском письме многобуквенные сочетания и диакритические знаки. Именно это, а не форма букв определяет оригинальность кирилловского алфавита.

У кирилловского алфавита имелся и крупный недостаток. Обладая полным ассортиментом букв, необходимых для передачи основных звуков старославянского языка, алфавит этот в то же время включал семь греческих букв, ненужных для передачи славянской речи. К числу таких букв относились:

Буквы эти были включены в кирилловский алфавит для обеспечения правильного произношения заимствованных славянами греческих религиозно-богослужебных слов. Но, войдя в славянские языки, греческие слова вскоре начали и произноситься по-славянски. В связи с этим указанные семь букв стали излишними и при реформах русского письма 1707 - 1710, 1735 и 1917 - 1918 гг. были исключены из алфавита.

Так, "омега" обозначала в греческом письме долгое о в отличие от краткого о - "омикрона" (в кириллице буква "он").Русский язык не знает долготы и краткости гласных; поэтому в русском письме "он" и "омега" совпали по звуковому значению (практически "омега" чаще всего применялась с надписанной над ней буквой "твердо" для обозначения предлога 'от'). Буквы "пси" и "кси" служили в греческом письме для обозначения характерных для греческого языка сочетаний кс и пс; в русском письме эти буквы применялись лишь в немногих словах, заимствованных из греческого (например, 'псалтырь', 'Ксеркс'). "Фита" (греческая "тета" применялась в греческом письме для обозначения зубного придыхательного т (th) в связи с отсутствием в русском языке соответствующего звука "фита" совпала по значению с буквой "ферт" (ф) и сохранилась только в некоторых словах, тоже заимствованных из греческого (например, 'анафема', 'Фивы'). "Ижица" (греческая "ипсилон") в греческом письме применялась для обозначения звука, близкого к и; в русском языке "ижица" вначале служила для обозначения звука у, а затем начала применяться взамен и (например, в греческом слове 'мирро').

Из двух кирилловских "з" буква "земля" (греческая "дзета") служила в греческом письме для обозначения звонкого переднеязычного аффриката дз; буква "зело" в греческом письме отсутствовала и в кирилловский алфавит была введена для передачи славянского звука з. В русском языке "земля" и "зело" совпали по звуковому значению. Из двух кирилловских "и" буква "иже" (греческая "эта") обозначала в греческом письме долгое э (в отличие от "эпсилона", обозначавшего короткое э); второе кирилловское и (получившее впоследствии название "и десятиричного" или "и с точкой") в греческом письме именовалось "йота" и обозначало звук и. В русском письме эти буквы совпали в значении и. При этом вторая из них ("и десятиричное") позднее начала применяться (взамен "иже") только перед гласными и перед полугласной "и" (исключение - слово 'мiр'в значении 'вселенная').

Наряду с перечисленными семью греческими буквами, ненужными для передачи славянской речи, в кирилловском алфавите имелось также пять новых славянских букв (четыре "юса" и "ять"), которые стали лишними вследствие исторических изменений старославянского и русского языка. Так, "юсы" применялись некогда для обозначения славянских носовых гласных. В русском языке эти гласные исчезли еще до XI в., перейдя в звуки у, я; аналогичное новое значение получили и "юсы". "Юс большой" исчезает из русского письма с XII - XIII вв. (частичное возрождение в XV в.) с заменой его сперва лигатурой "оу", а впоследствии буквой "у"; "юс малый" исчезает к XVII в. с заменой его современной буквой "я". "Ять" первоначально, видимо, обозначала долгое закрытое е, которое впоследствии, к XVII - XVIII вв.*, в литературном русском языке совпало со звуком е. Тем не менее буква "ять" по традиции продолжала применяться взамен буквы "е" во многих русских словах ('белый', 'бедный', 'лес' и др.) вплоть до реформы 1917 - 1918 гг.

*(Некоторое различие в произношении букв "е" и ощущалось еще Ломоносовым, который указывал, что "е" произносится "тонко", а - "толсто".)

Очень важным было также изменение в значении и применении кирилловских букв "ер" (ъ) и "ерь" (ь).Первоначально эти буквы служили для обозначения редуцированных глухих гласных, близких к о ("ер"), е ("ерь"). С XI - XII вв. звуки эти "в слабом положении" (в конце слова и перед слогом с гласной полного образования) выпали; наоборот, в "сильном положении" они перешли в полногласные звуки о ие. Однако в русском письме "ер" и "ерь" сохранились, но уже в новом значении. В середине слова "ерь" (ь) стал применяться для обозначения мягкости предшествующей согласной (например, 'письмо'), а также для йотации последующей гласной (например, 'пенье'); "ер" (ъ) - для обозначения йотации последующей гласной при сохранении твердости предшествующей согласной (например, 'подъем'). В конце слова "ерь" начал применяться для обозначения мягкости, а "ер" - для обозначения твердости конечной согласной. В последнем случае применение буквы "ер" (ъ) было излишним, так как твердость конечной согласной в достаточной мере определялась отсутствием в конце слова буквы "ерь" (ь).

Создание или усовершенствование одной из двух славянских азбук связано с просветительной деятельностью в Моравии в 60 гг. IX в. братьев Константина (Кирилла) и Мефодия. Важнейшими источниками, освещающими этот вопрос, являются мораво-паннонские жития Кирилла и Мефодия (конец IX в.) и сказание о письменах Черноризца Храбра (конец IX - начало X вв.). Согласно этим, а также иным источникам, создание или усовершенствование Константином одной из славянских азбук рисуется следующим образом.

Константин Философ (при принятии монашества принял имя Кирилл) был македонским славянином из Солуня. Константин получил хорошее образование, знал, кроме славянского, греческий, латинский, арабский и еврейский языки, много путешествовал и, в частности, побывал на рубеже 60-х годов IX в. у соседей восточных славян - хазар и в Крыму, где в эти годы имелись восточнославянские поселения. В 862 г. в Византию прибыло посольство от моравского князя Ростислава. Основной целью посольства было укрепление политических связей с Византией, получение от нее помощи против натиска немецких завоевателей. Официальной задачей посольства была просьба прислать в Моравию миссионеров, которые могли бы вести проповедь на славянском языке вместо латинского языка немецких миссионеров. Просьба Ростислава соответствовала интересам Византии, стремившейся распространить свое влияние на западных славян. Поэтому император Михаил и патриарх Фотий благосклонно приняли эту просьбу и направили в Моравию Константина и его брата Мефодия.

Согласно единодушному свидетельству всех дошедших от того времени источников, Константин перед отъездом в Моравию разработал какую-то славянскую азбуку, а затем, пользуясь этой азбукой, перевел на славянский язык основные христианско-богослужебные книги. Так, в мораво-паннонском житии Кирилла говорится, что Кирилл перед поездкой в Моравию "и тогда сложи писмена и нача беседу писати евангельскую"*. Аналогичное свидетельство имеется и в житии Мефодия: "Тут явил бог философу славянские книги и тогчасустроив письмена и беседу составив, поехал IB Моравию"**. "Создателем славянского письма" ("Litteras denique Sclaviniscas, a Constantino quondam Philosopho repertas") назван Константин и в послании папы Иоанна VIII к моравскому князю Святополку (880г.).

*(Е. Ф. Карский. Очерк славянской кирилловской палеографии. Варшава 1901, стр. 159.)

**(П. А. Лавров. Материалы по возникновению древнейшей славянской письменности. "Труды славянской комиссии", т. 1. Л.,1930, стр. 72.)

Наиболее подробно о создании Константином славянской азбуки говорится в "Сказании о письменности" Черноризца Храбра, составленном в конце IX - начале X в. и дошедшем до нас в нескольких более поздних списках. "Прежде убо словене не имеху книг,- пишет Храбр*, - но чертами и резами чьтеху и гатааху, погани суще. Крестивше же ся, римскими и греческими писмены нуждаахуся (писати) словенскы речь безъустроенна... и тако бешу много лета... Потом же человеколюбец бог... посла имь святого Константина Философа, нарицаемого Кирилла мужа праведна и истинна, и сотвори имь (30) письмена и осмь, ова убо по чину греческыхь писмен, ова же пословенстеи речи..."

Таким образом, факт создания или, по крайней мере, усовершенствования Константином какой-то славянской азбуки сомнений не вызывает. Интересно также свидетельство Храбра, что количество букв азбуки, созданной (или усовершенствованной) Кириллом, равнялось 38, что часть этих букв была построена по образцу греческих букв ("ова убо по чину греческыхь писмен"), другая же часть букв была добавлена для передачи особых знаков славянского языка ("ова же по словенстеи речи"). На невозможность передачи греческими буквами многих звуков (б, ж, ц, ч, ш, ю, я) славянской речи как на причину создания особых букв славянской азбуки имеется указание и в другом месте сказания Храбра: "Но како можеть ся писати добре греческыми писмены: бог, или живот, или зело, или церковь, или чаание, или широта, или ядь, или уду, или юность, или язык и инаа подобнаа симь?"*.

Умер Константин в 869 г., а Мефодий - в 885 г. Еще при жизни им пришлось испытать преследования со стороны католического духовенства, считавшего богослужение на славянском языке (а не на латинском или греческом) недопустимой ересью. Вскоре после смерти Мефодия папа проклял богослужебные книги на славянском языке, в западнославянских странах было введено латинское письмо, а ученики Константина и Мефодия бежали от преследований в Болгарию. С этого времени и до конца X в. центром славянской письменности становится Болгария. В Болгарии же жил и работал в конце IX в. один из учеников Константина Климент; в его "Кратком житии", найденном В. И. Григоровичем в Болгарии около Охриды, имеются указания, будто Климент создал для македонских славян какие-то новые письмена, более удобные, чем письмена Константина*. С конца X в., после официального введения на Руси христианства (988 г.) азбука, называемая "кириллицей", получает широкое распространение и на Руси.

*(Н. Л. Туницкий. Материалы для истории жизни и деятельности учеников Кирилла и Мефодия, вып. 1. Сергиев Посад, 1918.)

Таковы основные факты развития письменности у славян, засвидетельствованные рядом летописных источников. Но дальше идут неразрешенные до сих пор вопросы. Они могут быть сведены в две группы: 1. Существовало ли какое-либо письмо в славянских странах до введения азбуки Константином, а у восточных славян до официального принятия или христианства? Что представляло собой это письмо, как оно возникло и какие общественные нужды обслуживало? 2. Какаяиз двух славянских азбук была создана или усовершенствована Константином? Как и когда возникла вторая из этих азбук?

Вопросу о существовании в доконстантиновский и в дохристианский периоды письменности у славян, в частности у восточных, посвящен за последние годы ряд работ советских авторов. В результате этих работ, а также открытия новых древнейших памятников письменности вопрос о существовании у славян письма в этот период навряд ли может вызвать сомнения. Об этом свидетельствуют многие древнейшие литературные источники, как славянские, так западноевропейские и арабские. Это подтверждается указаниями, содержащимися в договорах восточных славян с Византией, некоторыми, правда, недостаточно ясными археологическими данными и, наконец, соображениями лингвистического и социологического порядка*.

*(В зарубежных работах по истории письма вопрос этот почти не освещается. Так, в последней по времени опубликования монументальной монографии М. Коэна (М, Cohen. La grande invention de 1'ecriture et son evolution. Paris, 1958) этому вопросу посвящено всего три строки, да и то в дополнительном томе ("Documentation et index"). "Нужно считать,- пишет по этому вопросу М. Коэн (стр. 119),- что до прозелитической деятельности двух греческих братьев, Константина и Мефодия, славянский язык передавался при помощи греческого (прописного) и латинского письма".)

Значительно меньше материалов имеется для решения вопроса, что представляло собой древнейшее славянское письмо и как оно возникло.

В советской литературе до середины 40-х годов, а в зарубежной до настоящего времени этот вопрос обычно подменялся другим, более узким,- какая азбука и на какой основе была создана Константином и как возникла вторая славянская азбука. Ответ давался, как правило, без анализа общественных условий, вызвавших появление письма у славян. Преувеличенно большое значение придавалось внешним влияниям. "Древнерусская письменность,- писал, например, акад. В. М. Истрин*,- не возникла постепенно из основ, заложенных в самой русской народности, а явилась вдруг, будучи занесена от родственного народа..." Еще более категорические высказывания встречаются до сих пор в зарубежных работах по истории письма. Так, Ч. Лоукотка утверждает: "Славяне, позднее выступившие на европейском культурном поприще, научились писать лишь в IX в. Так называемые славянские руны, на которые часто ссылались, оказались при подробном исследовании фальсификацией. Поэтому говорить о наличии у славян письма раньше конца IX в. не приходится, если не считать зарубок на бирках и других мнемотехнических средств"*.

*(В. М. Истрин. Очерк истории древнерусской литературы домосковского периода. Пг.,1922, стр. 65.)

*(Ч. Лоукотка. Развитие письма. М., 1950, стр. 157.)

Примерно с середины 40-х годов у многих советских авторов наметилась обратная, но столь же неправильная тенденция - чрезмерно снижать роль внешних влияний в возникновении славянского письма, считать, что письмо самостоятельно возникло у славян еще с глубокой древности и исключительно "в связи с ростом внутренних потребностей страны, которые определялись социально-экономическим развитием"*. "Можно говорить,- писал, например, П. Я. Черных,- о непрерывной (с доисторической эпохи) письменной традиции на территории древней Руси"**.

*(Л. В. Черепнин. Русская палеография, М.,1956, стр. 76.)

**(П. Я. Черных. Происхождение русского литературного языка и письма. М., 1950, стр. 18.)

Яркими образцами указанной тенденции являются опубликованные в 50-х годах статьи А. С. Львова, Н. А. Константинова и А. А. Формозова*. Так, А. С. Львов, исходя из того, что "древнейшие глаголические буквы состояли из прямых линий и треугольников", делал вывод, что "глаголица имеет прямое отношение к клинописи"; таким образом появление глаголицы относилось не позже чем к концу I тысячелетия до н. э., т. е. еще к довенедскому периоду праславянских племен. Примерно к тому же времени относил зарождение глаголицы и Н. А. Константинов, выводивший ее через причерноморские знаки из кипрского слогового письма (см. ниже, раздел 6). Еще дальше в глубь веков уходил А. А. Формозов. Согласно А. А. Формозову, какая-то письменность, состоящая из условных знаков, оформленных в строки, общая для всей степной полосы России и "сложившаяся на местной основе", существовала уже в середине II тысячелетия до н. э.

*(А. С. Львов. К вопросу опроисхождении русского письма. "Русский язык s школе", 1951, № 6; Н. А. Константинов. О начале русской письменности. "Нева", 1957, № 7 и другие статьи; А. А. Формозов. Сосуды срубной культуры с загадочными знаками, "Вестник древней истории", 1953, № 1.)

В основе всех этих высказываний лежало стремление приравнять развитие славяно-русского письма к развитию письма у шумеров, египтян, китайцев и других древнейших народов. "Русское письмо,- писал, например, Л. В. Черепнин,- прошло, надо думать, путь, общий всем народам, от рисунка, изображающего определенный образ или понятие, через изображения, соответствующие словам, к слоговому и, наконец, звуковому (или фонетическому) способу"*.

Однако история письма показывает, что ни один из народов, даже самых древнейших, полностью такого пути не проходил. Египтяне от пиктографии перешли к логографии, а от нее, минуя слоговое письмо, к письму логографически-консонантному. Шумеры, а вслед за ними вавилоняне и ассирийцы от пиктографии и логографии перешли к логографически-слоговому письму и не знали буквенно-звуковых знаков; видимо, тот же путь прошли критяне. Индийцы и японцы перешли от логографии к слоговому письму (первые, возможно, через консонантно-звуковое), корейцы - к лигатурно-звуковому. Китайцы проектируют сейчас переход от логографии (морфемографии) непосредственно к вокализованно-звуковому письму.

Кроме того, даже значительный отрезок указанного пути самостоятельно проходили только немногие древнейшие народы (египтяне, шумеры, китайцы и др.), значительно превосходившие в общественно-экономическом и культурном отношении всех своих соседей; при этом история их письма растягивалась на века и даже тысячелетия.

Наоборот, в более позднее время, по мере укрепления торговых, культурных и иных связей между народами, на развитии письма большинства народов все сильнее сказывалось воздействие более совершенных систем письма их соседей. Финикийцы при построении своего алфавита использовали консонантно-звуковой принцип египетского письма. Евреи, арамейцы, греки в основу своего письма положили финикийское, римляне - этрусское и греческое; системы письма Западной Европы возникли на основе латинского письма и т. д. В результате таких воздействий развитие письма обычно сильно ускорялось и многие народы (например, народы советского Севера) нередко переходили от пиктографии непосредственно к буквенно-звуковому письму.

Славяне, в частности восточные, были сравнительно молодым народом. Разложение первобытно-общинного строя началось у них лишь в середине I тысячелетия н. э. и завершилось образованием раннефеодальных государств к концу I тысячелетия. За такой короткий срок славяне не смогли бы самостоятельно пройти сложный путь от пиктографии к логографии и от нее к буквенно-звуковому письму. Кроме того, славяне находились в этот период в тесных торговых и культурных связях с византийскими греками, А греки уже много веков применяли развитую и совершенную систему письма, о которой славяне, несомненно, знали. Буквенно-звуковое письмо применяли также и другие соседи славян, на западе - немцы (латинское письмо), на востоке - грузины (с начала нашей эры), армяне (с IV в.),готы (с IV в.) и хазары (с VIII IB.). Зачем же было славянам самостоятельно "изобретать" то, что им было хорошо известно от их соседей?

Поэтому доконстантиновское славянское письмо могло быть только трех видов. Во-первых, не вызывает сомнений, что еще до развития связей славян с Византией у них существовали различные местные разновидности самобытного пиктографически-тамгового* и счетного письма типа упоминаемых Храбром "черт и резов". Письмо это, вероятно, пережиточно сохранялось даже тогда, когда славяне начали использовать латинские и греческие буквы. Помимо ряда летописных свидетельств (например, Храбра) и археологических находок (см. разделы 5 и 6 главы), существование у славян такого письма подтверждается также и соображениями историко-социологического порядка.

*(Тамга - знак родовой, племенной или личной собственности.)

Как указывалось в главе 3 (см. стр. 62 - 63),возникновение и развитие первоначального пиктографического письма обычно происходило в эпохи, когда на основе прежних относительно небольших, разрозненных и сравнительно нестабильных патриархально-родовых групп возникали новые значительно более сложные, крупные и долговечные формы общности людей - племена и союзы племен.

У славян, в частности у восточных, племенной строй достиг высокого развития уже к середине I тысячелетия. Поэтому не позже, чем к середине I тысячелетия, вероятно, следует относить и возникновение упоминаемого Храбром славянского пиктографического и счетного письма.

Вывод этот подтверждается накопленными советской наукой за последнее десятилетие документальными данными о высокой культуре восточнославянских племен середины и второй половины I тысячелетия*. Подтверждается этот вывод также и лингвистическими данными. Как отмечали многие исследователи, слова "писать", "читать", "письмо", "книга" общи для славянских языков. Следовательно, слова эти, как и само славянское письмо, вероятно, возникли до разделения общеславянского языка на ветви, т. е. не позже середины I тысячелетия. Академик С. П. Обнорский указывал: "Отнюдь не явилось бы смелым предположение о принадлежности каких-то форм письменности уже русам антского периода"** (т. е. примерно VI в. н. э.). Если относить это предположение к пиктографическому и счетному славянскому письму, то оно представляется даже осторожным.

*(См., например, монографию "История культуры древней Руси". Под ред. Б. Д. Грекова и М. И. Артамонова. М., 1950 - 1951.)

**(С. П. Обнорский. Культура русского языка, М., 948, стр. 9.)

Правда, древнейшее славянское письмо могло быть только письмом пиктографическим и счетно-тамговым, лишь с зачаточными элементами логографии. В сколько-нибудь развитую логографическую систему письмо это превратиться никак не могло. Никто из соседей славян логографического письма в этот период не применял, а для самостоятельного развития пиктографии в логографию требуются многие века. Сравнительно ограниченным было и применение первоначального славянского письма. Это были, видимо, простейшие счетные знаки в форме черточек и зарубок, родовые и личные знаки, знаки собственности, знаки для гадания, примитивные маршрутные схемы и т. д.

Во-вторых, не вызывает сомнений, что славяне еще до официального принятия ими христианства и до "ведения азбуки, созданной Константином, широко использовали для записи своей речи на востоке и юге - греческие, а на западе - греческие и латинские буквы. Начало использования славянами греческого письма следует относить ко времени развития тесных торговых и культурных отношений славян с Византией, т. е. к VII - VIII вв. Это подтверждается тем, что, согласно исследованиям И. И. Срезневского, Е. Ф. Карского и других, вероятным источником кириллицы было греческое унциальное письмо не IX, а VII - VIII вв*. Это подкрепляется также указаниями так называемой "Солунской легенды"; согласноэтой легенде, Кирилл Каппадокийский сделал будто бы попытку введения у болгар (в Солуни) видоизмененного греческого письма (из 32 букв) еще в конце VII в**. Аналогичные указания имеются в византийских источниках о введении в 866 г. греческого письма у русских племен (см. ниже, стр. 287).

*(И. И. Срезневский. Палеографические заметки (Известия АН, IX). СПб., 1860, стр. 161; Е. Ф. Карский. Славянская кирилловская палеография. Л.,1928, стр. 162.)

**(Е. Георгиев. Славянская письменность до Кирилла и Мефодия, стр. 46 - 48.)

Почти столь же несомненно, что греческое письмо, применявшееся славянами в течение двух-трех веков до официального принятия ими христианства, должно было постепенно приспосабливаться к передаче своеобразной фонетики славянского языка и, в частности, пополняться новыми буквами. Это было особенно необходимо для точной записи славянских имен в церквах, в военных списках, для записи славянских географических названий и т. п. Так, исподволь формировалось славянское "протокирилловское" письмо. История показывает, что аналогичный процесс происходил почти во всех случаях заимствования одним народом системы письма другого народа; например, при заимствовании финикийского письма греками, греческого - этруссками и римлянами и т. д. Славяне не могли быть исключением из этого правила. Кроме того, кирилловская азбука настолько хорошо приспособлена для передачи славянской речи, что это могло быть достигнуто лишь в результате ее длительного развития.

В-третьих, под влиянием греческого и хазарского*, а возможно, также грузинского и армянского письма**, славянские "черты и резы" могли постепенно приобрести буквенно-звуковое значение, сохранив частично свою первоначальную форму; из истории письма известно, что аналогичный путь прошло германское и скандинавское руническое письмо. Возможно, также, что и некоторые греческие буквы были графически изменены славянами применительно к привычным формам "черт и резов". В отличие от протокириллицы, формирование которой, вероятно, происходило на всей славянской территории, протоглаголическое письмо, по-видимому, впервые сформировалось у восточных славян. Это подтверждается, во-первых, отсутствием упоминаний об этом письме у Храбра; во-вторых, графическим сходством многих глаголических букв с еврейско-хазарскими; в-третьих, тем, что почти все предполагаемые археологические памятники протоглаголического письма и литературные свидетельства о нем откосятся к восточным славянам.

*(Хазары приняли иудаизм и вместе с мим древнееврейское письмо в конце VIII в. Письмо это, несомненно, было известно восточным славянам, находившимся с хазарами вплоть до разгрома хазарского каганата (965 г.) в тесных военных и торговых отношениях. Возможно, через хазар древнееврейское письмо повлияло на графику некоторых бук"(например, "цы", "ша") глаголицы и кириллицы.)

**(Армянское письмо было создано в IV в., а грузинское, вероятно, еще ранее (см. стр. 316); как то, так и другое письмо было известно восточным славянам, в частности славянскому населению Причерноморья. Имеется некоторое сходство и в общем графическом характере грузинского, армянского и глаголического письма.)

В связи с недостаточным развитием во второй половине I тысячелетия политических и культурных связей между славянскими племенами, формирование каждого из описанных трех видов дохристианского славянского письма могло происходить разными путями. Поэтому вероятно не только сосуществование у славян этих трех видов письма, но и местных их разновидностей. В истории письма случаи такого сосуществования были очень частыми. Так, в Финикии сосуществовали угаритский клинописный и финикийский линейный алфавиты, в ахеменидской Персии - арамейское и клинописное персидское письмо, в древней Индии - брахми и кхарошти, в Японии - катакана и хирагана и т. д*.

*(Согласно А. А. Сидорову (курс лекций в МПИ), сосуществованию кириллицы и глаголицы (подобно сосуществованию иероглифического и иератического письма в Египте) способствовали также особенности их графики. Геометрическая форма кирилловских букв делала их удобными для монументального письма; завитки и петли глаголицы больше подходили для письма пером на более мягких материалах.)

Выдвигаемые положения наиболее близки к положениям, развиваемым за последние годы Д. С. Лихачевым о "двуалфавитности" доконстантинавского восточнославянского письма.

"Внутренние потребности классового общества,- писал по этому вопросу Д. С. Лихачев,- в условиях слабости политических и экономических связей у восточнославянских племен могли привести к образованию или заимствованию различных алфавитов на различных территориях. Знаменательно во всяком случае, хотя бы то, что единый, воспринятый из Болгарии алфавит кириллица - устанавливается только в относительно едином раннефеодальном государстве, между тем как древнейшие времена дают нам свидетельство о наличии обоих алфавитов - и кириллицы и глаголицы. Чем старше памятники русской письменности, тем вероятнее наличие в них обоих алфавитов. Исторически нет оснований думать, что древнейшая двуалфавитность - явление вторичное, сменившее первоначальную одноалфавитность. Потребность в письменности при отсутствии достаточных государственных связей могла породить в различных частях восточнославянского общества различные попытки ответить этой потребности"*.

*(Д. С. Лихачев. Возникновение русской литературы. М. - Л., 1952, стр. 21 - 22; его же. Исторические предпосылки возникновения русской письменности и русской литературы. "Вопросы истории", 1951, № 12.)

Гипотеза Д. С. Лихачева требует, однако, нескольких существенных оговорок. Во-первых, представляется возможным распространение ее не только на восточные, но на все славянские племена. Во-вторых, видимо, правильней говорить не о "двуалфавитности", но о сосуществовании у славян в доконстантиновский период нескольких видов письма - как счетно-тамгового, так и буквенно-звукового (в том числе протокириллического и протоглаголического). В-третьих, если первоначальное протоглаголическое письмо возможно трактовать как "местную" разновидность восточнославянского письма, то к протокириллическому письму такая трактовка навряд ли приложима. В условиях тесных связей всех славянских племен с Византией (VIII - IX вв.) греческое письмо, несомненно, применялось ими повсеместно, а протокириллическое письмо формировалось путем закономерного приспособления греческого письма к фонетике славянской речи. Отрицать существование местных разновидностей славянского письма было бы, конечно, неправильным. Но такими разновидностями следует считать не протокириллицу и, возможно, даже не протоглаголицу, а различные варианты той и другой.

Все сказанное подтверждается дошедшими до нас летописными и иными литературными источниками IX - X вв.

Важнейший из них - сказание Черноризца Храбра. Напомним что в нем есть два сообщения о первоначальном 'славянском письме. Во-первых, Храбр указывает, что славяне до принятия ими христианства книг еще не имели, но уже использовали для гадания и счета "черты и резы". Во-вторых, что после принятия христианства*, но задолго до введения азбуки Константина, славяне записывали свою речь латинскими и греческими буквами, правда, неточно ("без устроения"), так как латинское и греческое письмо не могли передавать многих славянских звуков. Положение это сохранялось, согласно Храбру, очень долгое время ("и тако бешу многа лета"). Таким образом, Храбр прямо указывает два вида письма, издавна применявшихся 'славянами: примитивные, видимо, пиктографические и счетные знаки ("черты и резы") как самый ранний вид славянского письма: греческое и латинское письмо, первоначально еще почти не переработанное применительно к фонетике славянской речи.

*(Храбр, видимо, говорит здесь не об официальном принятии христианства целыми славянскими племенами и княжествами, а о предшествовавшем этому длительном процессе перехода в христианство отдельных славянских групп и общин.)

Почти все остальные сообщения о древнеславянском письме относятся к восточным славянам. Важнейшие из этих сообщений следующие.

Свидетельство арабского путешественника Ибн Фодлана, который во время пребывания у волжских болгар в 921 г. видел обряд погребения одного руса. "Сначала они развели костер и сожгли на нем тело, - рассказывает Ибн Фодлан, - а затем они построили нечто подобное круглому холму и водрузили в середине его большую деревяшку белого тополя, написали на ней имя этого мужа (т. е. покойника) и имя царя русов и удалились"*.

*("Путешествие Ибн Фодлана на Волгу". Под ред. И. Ю. Крачковского. М. - Л., 1939, стр. 83.)

Свидетельство арабского писателя Эль Массуди (умер в 956 г.), который в сочинении "Золотые луга" утверждает, что он обнаружил в одном из "русских храмов" пророчество, начертанное на камне*.

*(А. Я. Гаркави. Сказания мусульманских писателей о славянах и русский. СПб., 1870,стр. 139.)

Свидетельство епископа Мерзебургского Титмара (976 - 1018 гг.), который указывает, что в языческом храме города Ретры ему пришлось видеть славянских идолов; на каждом из них особыми знаками было начертано их имя*.

*(Е. М. Эпштейн. К вопросу о времени происхождения русской письменности. "Ученые записки ЛГУ по историческим наукам", вып. 15. Л.,1947, стр. 22.)

Свидетельство арабского ученого Ибн-эль-Недима, который в труде "Книга росписи наукам" передает относящийся к 987 г. рассказ одного из кавказских князей к князю русов. "Мне рассказывал один, на правдивость которого я полагаюсь,- пишет Ибнэль-Недим*, - что один из царей горы Кабкпослал его к царю русов; он утверждал, что они имеют письмена, вырезываемые на дереве. Он же показал мне кусок белого дерева, на котором были изображены, не знаю, были ли они слова или отдельные буквы". Сообщение Ибн-эль-Недима особенно интересно тем, что он дает зарисовку упоминаемой им надписи (рис. 92, а)**.Расшифровать эту надпись до сих пор не удалось; но по своей графике она отлична и от греческого, и от латинского, и от глаголического1,и от кирилловского письма.

**(Впервые эта надпись была опубликована X. Д. Френом в сборнике "Memoires de 1'Academie", serie VI, t. III. СПб., 1836, стр. 507 - 530.)

Имена славянских идолов (Титмар), так же как имена покойного руса и его "царя" (ИбнФодлан), вероятно, представляли собой нечто вроде изобразительных или условных родовых и личных знаков; подобные знаки часто использовались русскими князьями X - XI вв. на их монетах (рис. 94)*. Пророчество, начертанное на камне (Эль-Массуди), заставляет думать о "чертах и резах" для гадания. Что касается надписи Ибн-эль-Недима, то X. Д. Френ пытался сопоставить ее с синайскими знаками, а А. Гаркави считал, что в ее состав вошло искаженное переписчиком арабское написание; делались также попытки (Магнусен, Шегрен) найти общие черты у этой надписи со скандинавскими рунами. В настоящее время большинство советских и болгарских ученых (П. Я. Черных, Д. С. Лихачев, Е. Георгиев и др.) считают надпись Ибн-эль-Недима образцом славянского докирилловского письма типа "черт и резов"**. Интересна гипотеза историка А. Д. Маневского, согласно которой эта надпись представляет собой пиктографическую маршрутную карту***.

*(См., например, А. В. Орешников. Классификация древнейших русских монет по их родовым знакам. "Известия Академии наук СССР", VII, серия 2. Л., 1930.)

**(Е. Георгиев. Славянская письменность до Кирилла и Мефодия, стр. 58.)

Не исключено также, что некоторые из перечисленных надписей могли быть выполнены протоглаголическим письмом, возникшим на графической основе "черт и резов". Наоборот, полностью исключено, что какие-то из этих надписей были сделаны греческим или латинским письмом, хотя бы и несколько перестроенным применительно к фонетике славянской речи, так как и Титмар, и Эль-Массуди, и Ибнэль-Недим, и Ибн-Фодлан, несомненно, были знакомы с латинскими и греческими буквами.

О каком-то восточнославянском, но не счетно-тамговом, а буквенно-звуковом письме сообщается в VIII главе мораво-паннонского жития Кирилла* (дошло до нашего времени в-23 списках). Согласно этому "Житию", Константин во время путешествия к хазарам в 860 г. нашел в Крыму, в Херсонесе Евангелие и Псалтырь, написанные русскими буквами ("русьскыми письмены писано"). Далее в "Житии" рассказывается, что Константин встретил в Херсонесе человека, говорившего по-русски, вступил с ним в беседу, и, приладившись к его языку, стал к своей собственной (славяно-македонской) речи применять русские письмена, гласные и согласные ("И беседова с ним и силу речи приим, своей беседе прикладаа различнаа писмена, гласнаа и согласнаа"); вскоре он начал читать и говорить по-русски, чему многие очень удивлялись ("вскоре начеть чести и сказати и мнози ему дивляхоу"). В одной из русских рукописей XV в. (в Толковой Палее) говорится еще определенней: "А грамота русская явилася, богом дана, в Корсуни русину, от нее же научился философ Константин и оттуду сложив и написав книгы русскым языком"**.

*(П. А. Лавров. Материалы по истории возникновения древнейшей славянской письменности, стр. 12.)

Сам факт поездки Константина в 860 г. в Херсонессомнений не вызывает. Он подтверждается, в частности, свидетельством современника Константина папского библиотекаря Анастасия*. Однако приведенное выше место "Жития" вызывало у многих исследователей сомнения. Одни, например, О. М. Бодянский**, удивлялись, зачем понадобилось восточным (славянам переводить в дохристианское время христианские богослужебные книги, и поэтому считали это место "Жития" поздней вставкой***.Однако в середине IX в. среди восточных славян было уже много христиан; так, согласно свидетельству византийского патриарха Фотия, в 860 г. приняла крещение целая княжеская дружина. Другие высказывали предположения****,что "русскими письменами" названы в "Житии" не русские буквы, а скандинавские руны, занесенные к восточным славянам варягами (племени "Русь"), или готские ("прушские") и даже сирийские ("сурьские") письмена. Предположения эти мало правдоподобны. Если бы книги, найденные Константином в Херсонесе, были бы написаны по-варяжски, по-готски или по-сирийски, Константин не смог бы быстро научиться их читать и понимать, так как варяжского, готского и сирийского языка и письма он не знал; между тем в "Житии" особо отмечается, что греческие спутники Константина удивлялись, как быстро смог Константин научиться читать и говорить по-русски*****.Само собой разумеется, что такие сложные книги, как Евангелие и Псалтырь, не могли быть переданы и письменами типа "черт и резов".

*("Сборник отделения русского языка и словесности Академии наук", т. 54, СПб., 1893, стр. 72.)

**(О. М. Бодянский. О времени происхождения славянских письмен. М., 1855.)

***(В 1959 г. взгляд на указанное место "Жития" как на более позднюю болгарскую вставку X в. снова выдвинут в докладе А. С. Львова на основе лингвистического анализа этого места "Жития".)

****(См. П. Я. Черных. К истории вопроса о русских письменах в житии Константина Философа. "Ученые записки Ярославского педагогического института", вып. IX. 1947.)

*****(Против готской гипотезы свидетельствует также то, что "Житию" знакомо имя готов и в XVI главе "Жития" готы называются этим именем, а не каким-либо иным, близким к русам.)

Наиболее вероятно, что книги, найденные Константином, были написаны на русском языке "протокириллическим" письмом, возникшим из греческого письма. Встречающиеся же IB "Житии" слова "русские письмена" могут быть объяснены тем, что греческие буквы к середине IX в. были уже дополнены новыми буквами, необходимыми для особых звуков славянской речи; кроме того, может быть, буквы были и графически несколько изменены соответственно привычной для славян графике "черт и резов". Не исключено также, что книги эти могли быть написаны "протоглаголическим" письмом, возникшим из "черт и резов".

Напомним, что о каких-то славянских книгах, существовавших до создания азбуки Константином, рассказывается и в "Житии" его брата Мефодия ("Тут явил бог философу славянские книги" - см. выше). Кроме того, в так называемой "Итальянской легенде" ("Vita cum Translatione s. dementis") самая посылка моравским князем Ростиславом посольства в Византию ставится в связь с успехом миссии Константина к хазарам и в Корсунь*.

*("Кирилло-Мефодиевский сборник". М.,1865, стр. 334.)

Имеются упоминания о существовании письменности на Руси в первой половине X в. и в дошедших до нас договорах русских князей Олега и Игоря с Византией.

Так, в договоре князя Олега с греками (911 г.) есть указание о существовании у русских письменных завещаний: "Аще кто умреть, не урядив своего имения, ци своих не имать, до возвратить имение к малым ближикам в Русь. Аще лисотворить обряжение таковый, воэметь уряженое его, кому будеть писал наследити именье его, да наследит е". В договоре Игоря с греками (944 г.) говорится о золотых и серебряных печатях, о посыльных грамотах, которые вручались русским послам и гостям, отправляющимся в Византию: "Ношаху ели печати злати, и гостье сребрени. Ныне же уведал есть князь, вашь посылати грамоты к царству нашему; иже посылаеми бывають от них поелии гостье, да приносить грамоту пишюче сице; яко послах корабль селико, и от тех да увемыи мы, оже с миромь приходять. Аще ли без грамоты придуть и преданы будуть нам, да держим и храним, донде же возвестим князю вашему"*. Включение в договор с Византией особых пунктов о завещаниях, посыльных и гостевых грамотах и печатях доказывает не только, что все это уже существовало на Руси начала X в., но также что это стало к X в распространенным явлением.

*("Повесть временных лет", ч. 1. М.,1950, стр. 28 и 35.)

Являются памятниками русской письменности X в. и сами русские договора с Византией, так как перевод их с греческого на русский* был, видимо, современен самим договорам. Так, академик С. П. Обнорский на основе изучения языка русских переводов договоров пишет: "...Появление текстов договоров в переводе с греческого языка не могло быть ни относительно поздним, ни одновременным, а следовательно, оно приблизительно должно было совпадать со временем фактического заключения соответствующих дипломатических актов"**. Особенно интересно имеющееся в договоре 911г. указание, что Русь и Византия и в более давние времена (т. е. еще в IX в.) решали спорные вопросы "не только словесно, но и письменно".

*(Договоры Византии с другими народами обычно писались на греческом языке и на языке той страны, с которой Византия заключала договор.)

**(С. П. Обнорский. Язык договоров русских с греками. Сб.: "Язык и мышление", вып. V - VII. М. - Л.,193, стр. 403. Согласно С. П. Обнорскому, перевод договора911 г. выполнен болгарином, но отредактирован русским, перевод договора 944 г. выполнен русским.)

Сведения о применении русскими в IX в. какого-то видоизмененного греческого письма имеются и водном греческом памятнике, приводимом О. Бодянским*. Согласно этому памятнику, византийский император Василий Македонец будто бы послал в 866 г. архиепископа, который крестил русских и ввел у них видоизмененное греческое (35-буквенное) письмо. Свидетельство это подтверждается также арабской летописью, приводимой П. Успенским**.

*(О. Бодянский. О времени происхождения славянских письмен, стр. 13 и сл.)

**(Л. Успенский. Восток христианский, ч. III. Киев, 1877, стр. 311.)

Подтверждается существование письменности в дохристианской Руси также и археологическими памятниками.

К сожалению, систематическое, плановое изучение и обобщение фактического материала по этому вопросу, накопленного дореволюционной русской и советской археологией, не сосредоточено ни в одном из научно-исследовательских институтов СССР. В результате такое изучение проводится в значительной мере в порядке индивидуальной инициативы отдельных советских исследователей. Лишь часть найденных памятников опубликована. Публикации нередко представляют собой не документальные фотографии, а случайные зарисовки, и, как правило, разбросаны по многочисленным, подчас трудно доступным сборникам и трудам институтов. Поэтому неотложной задачей является сбор всего фактического материала, его проверка, систематизация и опубликование в едином научно-документированном альбоме. Без создания такого альбома крайне затруднен сопоставительный анализ найденных надписей и знаков и их расшифровка.

Наибольший интерес из обнаруженных на территории России памятников дохристианской письменности представляют те, которые содержат надписи или отдельные знаки, отличные от букв кириллицы, глаголицы и других известных систем письма.

90. Причерноморские знаки (сарматские). Вверху - беспорядочное скопление знаков из склепа на горе Митридат (по М. Ростовцеву); посередине - отдельные знаки боспорских царей: 1 - Тиберия Юлия Евпатора, 2 - Савромата II, - Рискупорида, 4 - Ининфимея (по Э. И. Соломоник); внизу - предполагаемый связный текст из Ольвии (по Э. И. Соломоник)

Самыми древними из таких памятников (конец I тысячелетия до н. э. и в особенности первые три-четыре (века нашей эры) являются знаки и изображения, найденные в русском Причерноморье,- в Херсонесе, Керчи, Ольвии и других местах, где когда-то существовали греческие поселения. Знаки эти, наряду с греческими надписями, встречаются на каменных плитах, надгробьях, на черепице, амфорах, монетах и т. п. Одни из них представляют собой схематические рисунки (рис. 90, вверху); большинство имеет условную, линейно-геометрическую форму, как правило, довольно сложную (рис. 90, посередине). Некоторые сходны с буквами глаголицы. Подавляющее большинство знаков или расположено изолированно (иногда в сочетании с греческими текстами), или же в беспорядочном скоплении (рис. 90, вверху). Лишь в трех-четырех памятниках расположение знаков упорядочено; при этом только один из них (архитектурный фрагмент, найденный в 1946 г. в Ольвии (рис. 90, внизу), состоит из знаков, нанесенных одновременно, и, возможно, представляет собой связный текст.

Первые публикации, посвященные причерноморским знакам (статьи Н. Мурзакевича, В. Юргевича, П. Бурачкова, В. Латышева, В. Шкорпила и др.)*, появились в середине и второй половине XIX в. Первоначально многие относили эти знаки к готской письменности; в настоящее время считается доказанным их сарматское происхождение**. Академик И. И. Мещанинов*** в работе, посвященной причерноморским знакам, считал большинство этих знаков родовыми знаками скифосарматских родов, а некоторые более сложные и поздние - царскими монограммами (рис. 90, посередине). Встречающиеся же иногда скопления знаков на одном памятнике И. И. Мещанинов объяснял разновременным их нанесением или же одновременным участием в каком-либо обряде (например, в погребальном) представителей разных родов. В то же время И. И. Мещанинов (вслед за П. Бурачковым) признавал возможным влияние причерноморских знаков на глаголическое письмо****.

**(Сарматы - кочевые, ирамоязычные племена, родственные скифам; населяли Северное Причерноморье с последних веков до н. э. по III - IV из. н. э.)

***(И. И. Мещанинов. Загадочные знаки Причерноморья. Л., 1933.)

За последние годы ряд статей о причерноморских знаках опубликовал Н. А. Константинов*. Согласно его гипотезе (рис. 91), причерноморские знаки ведут происхождение от кипрского слогового письма V - IV вв. до н. э., которое могло стать известным скифо-сарматскому, а затем и праславянскому населению Причерноморья через греческих колонистов. Впоследствии кипрские слоговые знаки превратились, согласно Н. А. Константинову, в буквенно-звуковые знаки протоглаголического письма. Недостаток гипотезы Н. А. Константинова в том, что она оставляет открытым вопрос, почему сарматы, а затем славяне заимствовали слоговое кипрское письмо, а не звуковое греческое. Ведь последнее было больше известно жителям Причерноморья и лучше передавало фонетику сарматской и славянской речи. Кроме того, сложность формы, а также изолированное или хаотическое расположение знаков делает более вероятным и понимание их не как слоговых и звуковых, а как условных знаков рода, племени и т. п. Другой недостаток гипотезы Н. А. Константинова в том, что она базируется лишь на графическом сходстве некоторых причерноморских знаков со знаками, с одной стороны, кипрского и, с другой, - глаголического письма. Между тем одно графическое сходство не может служить доказательством, так как очень часто оно объясняется случайным совпадением. Доказательством правильности расшифровки той или иной системы знаков следует считать только прочтение связных текстов, переданных этими знаками. А среди памятников причерноморской письменности связные тексты (негреческие), видимо, отсутствуют. Наконец, большие сомнения вызывает пятивековой разрыв между последними памятниками причерноморской письменности (IV в.) я древнейшими памятниками славянской письменности (IX - X вв.). Последнее по времени и тщательно документированное исследование причерноморских знаков принадлежит Э. И. Соломоник**. На основе анализа формы, места и порядка расположения знаков, Э. И. Соломоник приходит вслед за И. И. Мещаниновым, к выводу, что большинство причерноморских знаков представляют собой родовые, племенные или личные (в том числе царские) знаки, знаки собственности, клейма мастеров и магически культовые знаки. Лишь немногие знаки имеют сравнительно простую форму и относительно упорядоченное расположение. Согласно Э. И. Соломоник, это "свидетельствует о тенденции развития их IB стройную систему письма. Этот процесс был замедлен благодаря заимствованию верхушкой местного населения греческой письменности и не успел завершиться, т. к. к IV в. н. э. в северное Причерноморье хлынула новая миграционная волна". Э. И. Соломоник тоже считает возможным влияние причерноморских знаков на форму некоторых букв глаголицы, но, во-первых, только на форму, и, во-вторых, через посредство предполагаемых славянских "черт и резов" V - VIII вв.

*(Н. А. Константинов. Скифо-сарматские знаки на памятниках Причерноморья. "Крым", Симферополь, 1951, № 7; его же. История русской азбуки. "Знание - сила", 1953, № 1; его же. О начале русской письменности. "Нева", 1957, № 7; его же. Черноморские загадочные знаки и глаголица. "Ученые записки Ленинградского университета", вып. 23, 1957.)

**(Э. И. Соломоник. Сарматские знаки северного Причерноморья. Киев, 1959.)

91. Причерноморские знаки и древнерусские знаки на пломбах, печатях, монетах, пряслицах и других изделиях в сопоставлении с буквами глаголицы и кипрскими слоговыми знаками (из статьи Н. А. Константинова 'О начале русской письменности'. 'Нева', 1957,№ 7).

92. Нерасшифрованные дохристианские русские надписи и знаки: а - надпись, воспроизведенная Ибн-эль-Недимом; б - алекановская надпись (Рязань), найденная А. Городцовымпод Рязанью; в - надпись на ребре барана,найденная Д. Я. Самоквасовым под Черниговым; г - кирилловские буквы и загадочные знаки на дрогичинских свинцовых пломбах, найденных на Западном Буге (лицевая и оборотная сторона)

Следующей группой вероятных памятников дохристианской русской письменности являются найденные на территории России и до сих пор не расшифрованные надписи на предметах X - XI вв.

Наибольший интерес из них представляет так называемая "алекановская" надпись. Надпись эта (рис. 92, б), нанесенная на глиняный сосуд X - XI вв., была открыта в 1897 г. В. А. Городцовым во время раскопок у с. Алеканово под Рязанью; надпись содержит 14 знаков, расположенных в строковой планировке. В 1898 г. там же на обломках посуды было обнаружено еще пять аналогичных знаков*. Как указывает А. А. Городцов "сосуд плохо обожжен, изготовлен, очевидно, наспех... следовательно, изготовление местное, домашнее, а следовательно, надпись сделана местным или домашним писцом' т. е. славянином". Знаков слишком много, чтобы их можно было принять за клеймо мастера. "Остается предположить,- делает вывод В. А. Городцов,- что знаки представляют собой литеры неизвестного письма".

*(В. А. Городцов. Заметка о глиняном сосуде с загадочными знаками "Археологические известия и заметки", т. V, № 12, М., 1897; его же. Заметка о загадочных знаках на обломках глиняной посуды. Там же, 1898, № 11 - 12.)

Близки по форме к алекановским знаки на горшках из бывшего Тверского музея, а также на медных бляхах, найденных А. В. Арциховским при раскопках тверских курганов XI в. На двух бляхах знаки идут по кругу, образуя две одинаковые надписи. Некоторые из знаков, подобно алекановским, напоминают буквы глаголицы*.

*(Б. А. Рыбаков. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси X - XII вв. "Советская археология", 1940, VI.)

Представляет интерес также надпись (если только считать ее надписью, а не случайной комбинацией черт) на ребре барана, открытая около 1916 г. Д. Я. Самоквасовым при раскопках северянских курганов у Чернигова. Надпись (рис. 92, в) содержит 15 - 18 знаков, расположенных внутри полуовала. "Знаки,- пишет Д. Я. Самоквасов*,- состоят из прямых резов и, по всей вероятности, представляют собой русское письмо X в., на которое имеются указания в некоторых источниках".

*(Д. Я. Самоквасов. Раскопки северянских курганов в Чернигове. М., 1916.)

Загадочные знаки, вероятно, не славянского, а тюркского происхождения были обнаружены при раскопках на Дону, на кирпичах Цымлянского городища и на камнях из стен Маяцкого городища. Аналогичные по происхождению и характеру знаки имеются также на баклажках, хранящихся в Новочеркасском музее*.

*(А. М. Щербак. Несколько слов о приемах чтения рунических надписей найденных на Дону. "Советская археология", 1954, вып. 19; М. И. Артамонов. Надписи на баклажках Новочеркасского музея и на камнях Маяцкого городища. Там же, и другие статьи.)

93. Надписи на русских пряслицах XI - XII вв. (из книги Л. В. Черепнина 'Русская палеография' М, 1956)

Многочисленные статьи посвящены знакам, обнаруженным (впервые в 1864 г.) на свинцовых пломбах, видимо, торговых печатях X - XIV вв., найденных на Западном Буге у с. Дрогичина; общее количество этих знаков измеряется многими сотнями*. На лицевой стороне некоторых дрогичинских пломб стоит буква кириллицы, а на оборотной стороне - один из "загадочных" знаков (рис. 92, г). К XI - XII вв. относятся загадочные знаки (рис. 93), встречающиеся на старорусских пряслицах, т. е. на каменных колечках, надевавшихся на веретено для ускорения его вращения, и на других бытовых предметах**.

*(К. П. Тышкевич. Свинцовые оттиски, найденные в реке Буге у Дрогичина. "Древности", 1864 - 1865 т. 1; Н. А. Авенариус. Несколько слов о дрогичинских пломбах. М.,1892; К. В. Болсуновский. Дрогичинские пломбы. М., 1894 и другие работы.)

**(А. В. Арциховский. Введение в археологию. М.,1947; Е. М. Эпштейн. К вопросу о времени происхождения русской письменности. "Ученые записки Ленинградского университета", вып. 15, 1947; Н. А. Константинов. О начале русской письменности, "Нева", 1957, № 7 и другие работы.)

Наряду с кирилловскими буквами встречаются загадочные знаки в надписях на монетах русских князей XI в. (Владимира, Святослава, Изяслава, Ярополка) и др. Надписиэти обычно строятся по схеме "Владимир на столе, и се его сребро" с изменением только имени князя. На многих из монет вместо пропущенных букв стоят непонятные черточки и точки. Большинство исследователей объясняло появление этих черточек и точек безграмотностью русских граверов XI в. Однако потворяемость одних и тех же знаков на монетах разных князей, причем часто с одинаковым звуковым их значением, делает такое объяснение маловероятным. За последние годы изучением знаков на русских монетах занялся Н. В. Энговатов*. Использовав однотипность надписей и повторяемость в них загадочных знаков, он составил таблицу с указанием их предполагаемого звукового значения (рис. 94);значение это определялось местом знака в слове, написанном кирилловскими буквами. Возможно, знаки на монетах представляют собой протоглаголические буквы. Не исключено также, что эти знаки - результат воспроизведения ошибок со старейших штемпелей или взаимовлияния кириллических и глаголических начертаний.

Н. В. Энговатов выдвинул, кроме того, оригинальную, но довольно спорную гипотезу происхождения глаголицы. Согласно Н. В. Энговатову, глаголические буквы были образованы путем лигатурных сочетаний из графически более простых протоглаголических букв (встречающихся на русских монетах XI века). При этом подбор протоглаголических букв для образования из них букв глаголицы производился, согласно Н. В. Энговатову, в соответствии с начальными звуками названий букв глаголицы; так, глаголическая буква "аз" была образована как лигатура из протоглаголических букв 'a' + 'з', глаголическая "буки" - из 'б' + 'у',"веди" - из 'в' + 'е' и т. п.

Основной недостаток этой гипотезы в том, что она предполагает, будто названия глаголических букв существовали до появления этих букв. Между тем названия обычно присваивались буквам с мнемотехническими целями, т. е. для облегчения их запоминания, и возникали, как правило, одним из трех путей: 1)из названия логограммы, от которой происходила данная буква (египетская теория возникновения названий большинства финикийских букв); 2) на основе сходства формы буквы с формой какого-либо предмета, первый звук наименования которого совпадал со звуковым значением буквы или на основе того же акрофонического принципа, но без учета формы буквы (теория самостоятельного происхождения названий финикийских букв); 3) путем одновременно те заимствования одним народом у другого (например, греками у финикийцев) как самих букв, так и их наименований. Что касается славянских букв, то их названия несомненно были созданы с мнемотехническими целями и по образцу

*(Н. Энговатов. Древнейшая русская азбука. "Знание - сила" 1960 №11; "Русское письмо". "Литературная газета", 28. IV 1960; А. Бакинский Открытие молодого ученого. "Неделя" (воскресное приложение к газете "Известия"), 1960, №9; О. Чиликина. Утерянная азбука. "Огонек", 1960 № 19. В этих статьях гипотезе Н. В. Энговатова неоправданно придано значение сенсационного открытия.)

94. Загадочные знаки на русских монетах XI в. Вверху - предполагаемые протоглаголические знаки и их звуковое значение (согласно Н. В. Энговатову) внизу - лично-родовые знаки русских князей (по А. В. Орешникову); графическая основа последних знаков указывает княжеский род, вариантные детали -личность князя греческого алфавита, только не путем заимствования, а путем самостоятельного образования названий в основе акрофонического принципа и в ряде случаев с учетом формы буквы (например, название кирилловской буквы 'ферт').

Отсюда следует, что выдвинутая Н. В. Энговатовым гипотеза происхождения формы глаголических букв оказалась бы возможной лишь при одном условии - при условии, что ко времени создания глаголических букв на основе протоглаголических уже существовали бы кирилловские буквы с их традиционными названиями. Только в этом случае создатели глаголицы могли бы использовать протоглаголические буквы как графические элементы новых, глаголических букв, (сочетая их в лигатуры в соответствии с названиями букв кириллицы). Это могло бы произойти при возрождении глаголицы как тайнописи в период преследования католическим духовенством книг, написанных кириллицей (см. стр. 304 - 305). Надлежит, однако, отметить, что Н. В. Энговатов - сторонник теории о более позднем создании кириллицы по сравнению с глаголицей.

Наряду с кирилловскими буквами и предполагаемыми протоглаголическими знаками, на монетах XI IB. часто встречаются также лично-родовые знаки русских князей (рис. 94).

Хотя бы и косвенно, но говорят в пользу существования письменности в дохристианской Руси многочисленные памятники русского кирилловского письма X - XI вв., найденные за последние годы. Так, памятником торгово-бытовой письменности начала X в. является надпись "гороухша", обнаруженная Д. А. Авдусиным. Еще многочисленней памятники XI в. (надписи на стенах Софийского собора в Новгороде, изученные В. Н. Щепкиным, новгородские берестяные грамоты, опубликованные А. В. Арциховским, надписи на строительных плитах, кирпичах, сапожных колодках и т. д.). Памятники эти показывают, что письменность получила на Руси к X - XI вв. широкое распространение, в том числе в быту самых различных слоев населения; это подтверждает вывод, что письменность существовала к тому времени уже несколько столетий. Об том же свидетельствует высокое мастерство, которого достигло на Руси XI в. оформление письменных памятников (например, "Остромирова евангелия").

Таким образом, выводы о существовании письма у славян, в частности на Руси, вдохристианский период, а также о трех вероятных видах этого письма (счетно-тамгового, протокириллического и протоглаголического) подкрепляются документальными свидетельствами как летописными, так и археологическими.

Таблица 1. СВОДНАЯ ТАБЛИЦА АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ И ЛИТЕРАТУРНЫХ СВИДЕТЕЛЬСТВ О ДОХРИСТИАНСКОМ СЛАВЯНО-РУССКОМ ПИСЬМЕ

Примечание. Тремя крестиками отмечен вероятный, двумя - возможный вид славянского письма, одним крестиком - возможное влияние на славянское письмо.

Из этих свидетельств о счетно-тамговом славянском письме прямо говорится в сказании Черноризца Храбра; к этому же письму, вероятно, относятся свидетельства Ибн-Фодлана, Эль-Массуди и, возможно, Ибн-эль-Недима; пережитками этого письма, видимо, являются княжеские знаки на русских монетах XI в., многие знаки на дрогичинских пломбах и т. д.

К протокириллическому славянскому письму, несомненно, относится другое свидетельство Храбра, легенды О1введении видоизмененного греческого письма у западных славян Иеронимом, у болгар Кириллом Каепадокийским и у восточных славян императором Василием Македонцем; к этому же письму, по-видимому, относятся свидетельства договоров Олега и Игоря с Византией, мораво-паянонского жития Кирилла и жития Мефодия.

Наиболее вероятными памятниками протоглаголического письма являются алекановская надпись и знаки, заменяющие кирилловские буквы на русских монетах XI в.; к памятникам этого письма, возможно, относится также надпись Ибн-эль-Недима, "надпись", найденная Д. Я. Самоквасовым, некоторые знаки на дрогичинских пломбах, на горшках и бляхах, найденных под Тверью, на старинных русских пряслицах, календарях и т. п.

Не являются памятниками славянского письма причерноморские знаки (сарматские) и знаки, открытые при раскопках на Дону (тюркские), хотя они, может быть, и оказали влияние наславянское прото-глаголическое письмо.

Общая сводка важнейших летописных и археологических данных о дохристианском 'Славянском письме дана в табл. 1. В свете этих данных применение славянами в дохристианский период самобытного счетно-тамговогои возникшегона греческой основе протокириллического письма представляется несомненным. Более спорным остается вопрос о протоглаголичееком письме. Несомненных литературных свидетельств об этом письме не имеется; большинство же предполагаемых памятников этого письма не расшифровано (алекановская, самоквасовская надписи и др.), а в отношении немногих расшифрованных (знаки, заменяющие кирилловские буквы на русских монетах XI в.) их протоглаголический характер не доказан, хотя очень вероятен.

Сравнительная немногочисленность дошедших до нас памятников дохристианского славянского письма, видимо, обусловлена недолговечностью древнейших славянских материалов для письма - дерева и бересты.

Накопленные наукой материалы по первоначальной славянской письменности облегчают подход к решению и других вопросов, какая из двух славянских азбук была создана или усовершенствована Константином Философом, как и когда возникла вторая из этих азбук, а также как развивалось славянское письмо в послеконстантиновский период.

Как уже отмечалось, в нескольких летописных источниках IX - X вв. говорится о создании Константином какой-то славянской азбуки. Однако ни в одном из источников образцы этой азбуки не приводятся. Правда, Черноризец Храбр указывает количество букв, входивших в азбуку Константина (38 букв), и даже дает их перечень. Однако сделать на этой основе вывод, какая из двух азбук создана Константином, не представляется возможным, так как количество я состав букв в кириллице и глаголице почти совпадали, а перечень букв в различных списках сказания Храбра неодинаков. Больше подходит к кириллице, чем к глаголице, имеющееся у Храбра подразделение азбуки на буквы, заимствованные из греческого письма ("ова убо по чину греческыхь писмен"), и на буквы, созданные для особых звуков славянской речи ("ова же по еловенетеи речи"). Буквы кириллицы легко подразделяются на такие две группы; форма же глаголических букв. Оснований для такого подразделения не дает. Но возможно, что это место в сказании относится не к форме, а к звуковому значению букв.

Примерно к одному и тому же времени - к концу IX, к началу X в.- относятся и древнейшие памятники кириллицы и глаголицы. Не может служить доказательством создания Кириллом (Константином) кириллицы и само название этой азбуки, так как в некоторых источниках (например, в рукописи, переписанной в Новгороде в 1047 г. попом Упирем Лихим) кириллицей называется глаголическое письмо.

Таким образом, при современном состоянии науки вопрос этот окончательного решения, видимо, получить не может. Допустимо говорить только о более или менее вероятных гипотезах. Все эти гипотезы можно подразделять на четыре-пять групп*.

*(В. А. Истрин. Кириллица. БСЭ,изд. 2, т. 21, М.,1953, стр. 107 - 108.)

Константин создал глаголицу, а кириллица возникла позже как усовершенствование глаголицы на основе греческого уставного письма. Гипотеза эта, выдвинутая в конце XVIII в. Г. Добнером, была развита в середине XIX в. П. И. Шафариком* и пользовалась наибольшим распространением (Н. С. Тихонравов, В. И. Григорович, И. В. Ягич, В. Н. Щепкин и др.).В наше время сторонниками этой гипотезы являются автор переведенной в СССР в 1953 г. с чешского, монографии по истории письма Ч. Лоукотка, автор последней зарубежной монографии по истории письма М. Коэн, авторы выпущенных в СССР в 1951 г. курсов старославянского языка - А. М. Селищев, древнерусского языка - Л. А. Якубинский и др.

*(П. И. Шафарик. О происхождении и родине глаголитизма. "Чтения Общества истории идревностей Российских", кн. IV. М., 1860. (перевод с пражского издаеия1857г.).)

В доказательство этой гипотезы приводятся следующие доводы: 1. В кратком житии константиновского ученика Климента сообщается, что Климент усовершенствовал азбуку, созданную его учителем; между тем кириллица, совпадая с глаголицей по звуковому составу, совершеннее последней в графическом отношении. Отсюда делается вывод, что кириллица создана Климентом на основе разработанной Константином глаголицы и греческого уставного письма. В пользу этой гипотезы говорит также то, что в конце IX в. в Болгарии, когда там жил Климент, было особенно сильно греческое влияние; поэтому Климент, перерабатывая азбуку учителя, должен был бы максимально приблизить ее к греческому образцу*. 2. В Моравии, где работали Константин и Мефодий, большинство древних рукописей написано глаголицей; рукописи же, написанные кириллицей, встречаются главным образом в Болгарии, где работал Климент, и у восточных славян. 3. В большинстве кирилловско-глаголических палимпсестов более ранний текст глаголический. 4. В пользу моравского происхождения глаголицы и болгарского - кириллицы говорит большая древность языка ранних глаголических памятников и наличие в них "моравизмов". 5. В рукописи Упиря Лихого кириллицей называется глаголический текст. 6. Если бы Константин создал кириллицу, его азбуку, по мнению защитников этой гипотезы, нельзя было бы называть "новой", так как кириллица - лишь "видоизменение" греческого алфавита.

*(Некоторые авторы, в частности П. А. Лавров, считали создателем кириллицы Мефодия.)

Почти все эти доводы спорны. Так, краткое житие Климента изобилует неточностями и противоречиями и многими рассматривается как недостоверная легенда*. Широкое распространение глаголицы в Моравии и наличие "моравизмов" в глаголических памятниках может быть объяснено возрождением глаголицы в Моравии в конце IX в. во время преследования там католическим духовенством богослужебных книг на славянском языке (см. ниже). Более ранние глаголические тексты палимпсестов могут быть объяснены тем, что глаголица, как известно, постепенно вытеснялась кириллицей. Наименование "кириллицей" глаголического текста в рукописи Упиря Лихого является единичным фактом, противоречащим традиции, и может быть сочтено опиской. Наконец, кириллица, хотя она графически и сходна с греческим уставом, должна считаться "новым" письмом по своему оригинальному звуковому составу.

*(См., напримар: Е. Георгиев. Славянская письменность до Кирилла к Мефодия, стр. 69 - 71.)

Имеет эта гипотеза и другие крупные недостатки. Во-первых, характеристика азбуки Константина, приведенная у Храбра (число букв и в особенности подразделение их на буквы, заимствованные из греческого алфавита, и на буквы для особых славянских звуков речи),, как указывалось, больше подходит к кириллице, чем к глаголице. Во-вторых, эта гипотеза не может объяснить, зачем для звуков, одинаковых в греческом и славянском языках, Константину понадобилось создавать новые, сложные и вычурные буквы при наличии более простых и четких букв греческого уставного письма. Особенно необъяснимо это, если учесть, что политической задачей миссии Константина было обеспечение греческого влияния у западных славян. Правда сторонники этой гипотезы выводят глаголицу из греческой скорописи. Но, как уже отмечалось, сходство между греческой скорописью и. глаголицей очень отдаленное; кроме того, скоропись для богослужебных книг никогда не применялась. В-третьих, гипотеза эта, относя появление глаголицы ко времени Константина, а кириллицы - к еще более позднему периоду, противоречит приведенным выше свидетельствам договоров славян с Византией, мораво-паннонского жития Константина и других о существовании у славян в доконстантиновское время буквенно-звукового письма, причем письма отличного от греческого.

Константин создал глаголицу, а кириллица существовала у славян ранее, как видоизменение греческого письма, приспособление его к фонетике славянской речи. Гипотеза эта была выдвинута в конце XIX в. В. Ф. Миллером* и в последние годы развита болгарским ученым Е. Георгиевым**.

*(В. Ф. Миллер. К вопросу о славянской азбуке. "Журнал Министерства народного просвещения", 1884, № 3.)

**(Е. Георгиев. Славянская письменность до Кирилла и Мефодия. София, 1952.)

В доказательство той части данной гипотезы, которая относится к глаголице, приводятся те же доводы, что и в доказательство предыдущей гипотезы. В доказательство же той ее части, которая относится к кириллице, приводятся свидетельства договоров славян с Византией, мораво-паннонского жития Константина и других источников о том, что славяне в доконстантиновское время пользовались буквенно-звуковым письмом. Таким письмом, по мнению В. Миллера и Е. Георгиева, было приспособленное к передаче славянской речи греческое письмо, т. е. прототип кириллицы. Гипотеза эта, так же как и предыдущая, плохо согласуется с характеристикой азбуки Константина, даваемой Храбром. Кроме того, она в еще большей мере противоречит политическим задачам миссии Константина. При наличии у славян близкой к греческому письму "кириллицы" Константину тем более незачем было бы создавать гораздо более далекую от греческого письма и графически1менее совершенную глаголицу.

Константин создал кириллицу, а глаголица сформировалась у славян в доконстантиновский период и затем послужила Константину, наряду с греческим уставом, основой для построения кириллицы. Гипотеза эта была выдвинута в конце XVIII в. чешскими учеными Лингардтом и Антоном* и затем незаслуженно забыта. Согласно этой гипотезе глаголица возникла у западных славян под влиянием греческого письма еще в V-VI вз., а в XI в. была графически переработана Константином по образцу греческого устава. Интересно, что у юго-западных славян издавна существовала легенда о создании в V в. какого-то славянского алфавита христианским проповедником Иеронимом (умер в 420г.).

В новой измененнойтрактовке гипотеза эта возродилась в 50 - 60 годы XX в. в работах П. Я. Черных, Н. А. Константинова, Е. М. Эпштейна и других советских авторов*.Согласно этим работам глаголица возникла у славян из первоначальных "черт и резов". Памятниками более позднего и развитого протоглаголического письма, приобретшего буквенно-звуковой характер, были Евангелие и Псалтырь, найденные Константином в Херсонесе. Что касается кириллицы, то, согласно П. Я. Черных, она была создана Константином; при этом Константин заимствовал из греческого устава буквы для звуков, одинаковых и славянском и греческом языках, а из глаголицы - буквы для особых звуков славянского языка, графически перестроив их по образцу греческого устава**.

*(П. Я. Черных. К истории вопроса о русских письменах в житии Константина Философа. "Ученые записки Ярославского педагогического института", вып. IX, 1947; его же. Происхождение русского литературного языка и письма. М., 1950; его же. Язык и письмо, "История культуры древней Руси". М. - Л., 1951; Е. М. Эпштейн. К вопросу о времени происхождения русской письменности. "Ученые записки Ленинградского университета", вып. 15, 1947; Н. А. Константинов - см. сноску 62 на стр. 289.)

**(Без изменения была перенесена Константином из глаголицы в кириллицу только одна буква "ш". Этот факт, вызывающий удивление Е. Георгиева (см. "Славянская письменность до Кирилла и Мефодия", стр. 12), легко объясним тем, что "ша" была единственной глаголической буквой, не нарушавшей единства графического стиля кириллицы.)

Гипотеза эта удачно объясняет почти полное совпадение звукового состава глаголицы и кириллицы, одинаковый порядок букв в их алфавитах, одинаковые названия букв, а также большое сходство тех кирилловых и глаголических букв, которые служили для передачи особых звуков славянского языка. Гипотеза эта, кроме того, хорошо согласуется с задачами миссии Константина, с описанием азбуки Константина, даваемой Храбром, с доказательствами большей древности глаголицы, с летописными свидетельствами о существовании у славян буквенно-звукового письма, отличного от греческого, и с наличием предполагаемых памятников этого письма.

Не объясняет рассматриваемая гипотеза (в ее современной восточнославянской трактовке) причину большего распространения глаголицы у юго-западных славян. Кроме того, в связи с характерным для 50-х годов преуменьшением роли зарубежных влияний в истории русского письма в большинстве работ этих лет почти не ставится вопрос, как первоначальные "черты и резы" могли превратиться в буквенно-звуковое письмо, настолько развитое, что при его помощи удалось переписать такие сложные книги, как Евангелие и Псалтырь.

Табл. 7. Образец применения в русских рукописях вязи (первая и последняя строки),скорописи (вторая - четвертая строки) и полуустава (остальные строки)

95. Происхождение глаголических букв из букв кириллицы путем нарочитого усложнения последних (по Е. Ф. Карскому)

Константин создал кириллицу, а глаголица развилась как своеобразная тайнопись в период преследования католическим духовенством книг, написанных кириллицей. Гипотеза эта, выдвинутая в середине XIX в. чешским ученым И. Добровским, была затем развита И. И. Срезневским, А. И. Соболевским, Е. Ф. Карским, в 30-х годах А. Ф. Вишняковой и др.*

*(J. Dоbrоvskiу. Clagolitica. Prag, 1845; А. Ф. Вишнякова. Из истории греческой письменности. М.- Л.,1937; работы других авторов см. библиографию, стр. 378 - 382.)

Гипотеза эта имеет почти те же преимущества, как и предыдущая; кроме того, она объясняет факт особенно широкого распространения глаголицы у юго-западных славян, так как именно там кирилловские книги подвергались наибольшим преследованиям. Хорошо объясняет она также вычурную словно нарочито усложненную графику глаголических букв и в то же время сходство их с кирилловскими буквами. "Стоило лишь некоторые из кирилловских букв перевернуть,- указывает Е. Ф. Карский,- другим придать петли вместо росчерков и точек и получаются соответствующие глаголические начертания"* (рис. 95).Не согласуется эта гипотеза с данными П. И. Шафарика, И. В. Ягича и других о большей лингвистической и палеографической древности глаголических памятников и со свидетельствами о наличии у славян в доконстантиновский период буквенно-звукового письма, в том числе и отличного от греческого.

*(Е. Ф. Карский. Славянская кирилловская палеография, Л., 1928, стр. 36.)

Особое место занимает гипотеза, выдвинутая Д. С. Лихачевым, согласно которой и кириллица и глаголица существовали у славян, в частности у восточных, еще в дохристианский период их развития.

Нам представляется наиболее убедительным синтез несколько измененной (см. стр. 281 - 282) гипотезы Д. С. Лихачева с гипотезой И. Добровского - Е. Ф. Карского.

Еще в первой половине I тысячелетия в период формирования у славян племенного строя у них, так же как и у большинства других народов, находившихся на тех же ступенях общественного развития, существовало первоначальное счетно-тамговое письмо типа "черт и резов". С VII - VIII вв., когда у славян создаются тесные связи с Византией, они заимствуют значительно более совершенное греческое письмо; как почти во всех случаях таких заимствований, письмо это постепенно приспосабливается к своеобразной фонетике славянской речи и переходит в письмо протокириллическое. Одновременно на графической основе "черт и резов", но тоже под влиянием греческого, а затем хазарского письма у славян (по-видимому, сначала у восточных) развивается письмо протоглаголическое. Все эти основные виды дохристианского славянского письма в различных местных разновидностях длительно сосуществуют на славянской территории. С одной из разновидностей славянского буквенно-звукового письма, вероятно, познакомился в Херсонесе Константин, а затем в 60-х годах IX в. переработал ее в направлении большей систематизации, графического упрощения и приближения к греческому богослужебному уставу.

Созданная Константином упорядоченная, графически простая и удобная кириллица начала быстро вытеснять все ранее применявшиеся разновидности славянского письма. Этому способствовало возникшее в славянских странах после официального принятия им христианства стремление к унификации письма как орудия государственного религиозного культа. История письма показывает, что аналогичный процесс происходил и у других народов - у арабов, после принятия ими мусульманства, у сирийских христиан и т. д.

Лишь у юго-западных славян в связи с преследованием католическим духовенством богослужебных книг, написанных кириллицей, занесенная туда с востока протоглаголица в конце IX в. пережила возрождение как тайнопись. При своем возрождении протоглаголица в свою очередь изменилась и усовершенствовалась под влиянием кириллицы, превратившись в известное нам глаголическое письмо IX - XII вв.; именно в этот период глаголица почти совпала: с кириллицей по буквенно-звуковому составу, по порядку букв алфавита, по названиям букв и т. д. В таком своем позднейшем, переработанном и усовершенствованном виде глаголица дошла до нашего времени. Этим и объясняется несовпадение букв глаголицы с предполагаемыми протоглаголическими буквами алексновской надписи, русских монет X - XI вв. и других археологических памятников и как следствие трудность расшифровки этих памятников.

Такова вероятная гипотеза происхождения славяно-русского письма. Оставаясь гипотезой, она представляется нам наиболее соответствующей как накопленным наукой (правда, все еще очень недостаточным) фактическим данным, так и общим закономерностям развития письма*.

*(Гипотеза эта впервые выдвинута автором в статье "О происхождении славяно-русского письма" ("Вестник истории мировой культуры". 1960, № 6).)

Дальнейшее развитие кирилловского письма в России и в СССР протекало во многом иначе, чем развитие западноевропейских письменных систем, возникших на латинской основе.

В отличие от западноевропейского (см. гл. 7) русское письмо непрерывно развивалось в соответствии с развитием русского языка. При этом до начала XVIII в. развитие русского письма происходило преимущественно стихийно, а с начала XVIII в. - в порядке государственных реформ. Важнейшими из этих реформ были: петровская реформа 1707 - 1710 гг.*; реформы Академии наук 1735, 1738 и 1758 гг.; советская реформа 1917 - 1918 гг.

*(А. Г. Шицгал. Русский гражданский шрифт. М.,1959.)

Все исторические изменения русского письма могут быть разделены на три категории: 1) изменения алфавитно-буквенного состава; 2) изменения графики письма; 3) изменения орфографии.

В свою очередь изменения алфавитно-буквенного состава русского письма по характеру и целям подразделялись на четыре группы.

К первой из них относилось исключение букв, заимствованных из греческого алфавита, но не нужных для передачи славянской, в том числе русской речи. Как указывалось (см. раздел 2 этой главы), в кирилловском алфавите таких букв было семь - "пси", "кси", "омега", "фита", "ижица", одно из двух кирилловских з ("земля" - "зело") и одно из двух кирилловских а ("и" - "иже"). При изготовлении первого комплекта русского гражданского шрифта (рис. 96) Петр выбросил "пси", "кси", "омегу", "ижицу", а также "ферт" (оставив "фиту"), "землю" (оставив "зело"), "иже" (оставив "и"); однако впоследствии большая часть этих букв была Петром восстановлена и в учебную азбуку 1710 г. не вошли только "пси", "омега", а также лигатурная буква "от" ("омега" с надписанным над ней "твердо"). С 1711 по 1735 г. книги набирались различно, то тем, то иным составом азбуки. Реформой Академии наук 1735 г., кроме исключенных Петром "пси" и "омеги", были дополнительно исключены "кси", "ижица", "зело". Реформой 1738 г. было унифицировано написание "и" (с одной точкой вместо двух точек) и упорядочено применение этой буквы (перед гласными). Реформой 1758 г. была восстановлена "ижица". Наконец, советской реформой 1917 - 1918 гг. были окончательно исключены "ижица"*, "и с точкой"** и "фита".

*(В декрете 1917 - 1918 гг. "ижица" прямо упомянута не была, но применение ее фактически прекратилось именно с этого времени.)

**(Вопрос о том, какое из двух кирилловских "и" следует сохранить в русском алфавите, вызывал большие споры как до реформы 1917 г., так и после нее. Сторонники сохранения "и с точкой" ("десятиричного и") обосновывали свое предложение желательностью приближения русского алфавита к западноевропейским, а также тем, что замена "и восьмиричного" "и десятиричным" дала бы (вследствие меньшей широты этой буквы) около 1% экономии площади бумаги при письме и печати. Одержали победу сторонники "и восьмеричного", ссылавшиеся на то, что сохранение этой чаще применившейся буквы приведет к меньшему изменению традиционной графики русского письма; повлияла здесь также неудача попытки Петра I ввести в русском письме по образцу Западной Европы "и десятеричное" взамен "и восьмиричного".)

96. Первая страница гражданской азбуки с собственноручными исправлениями Петра I (1710 г.)

Ко второй группе изменений алфавитно-буквенного состава относилось исключение букв, ставших ненужными вследствие исторических изменений фонетики старославянского и русского языков. Таких букв было пять - четыре "юса" и "ять". "Юсы" исчезли из русского письма еще до XVII в.; иногда применялся взамен буквы "я" только "малый юс". Окончательно исключен был этот "юс" при введении Петром гражданской азбуки. "Ять" была исключена лишь в 1917 г.

К третьей группе относились изменения в значении и применении некоторых букв в соответствии с историческими изменениями звуков русской речи. Наиболее важны изменения в значении и применении букв "ер" (ъ) и "ерь" (ь). Изменения эти некогда протекали стихийно. Традиционно сохранялось до реформы 1917 г. применение "ер" (ъ) в конце слов с конечной твердой согласной.

К четвертой группе алфавитных реформ относилось введение в русский алфавит новых букв. Несмотря на фонетическое богатство русского алфавита, в нем все же отсутствовали буквы для передачи полугласного и и йотированного о (ё), характерных для русской речи*. Буква "и" была введена Академией наук при реформе 1735г. Буква "ё" была впервые применена в 1797 г. писателем Н. М. Карамзиным в альманахе "Аониды" (взамен применявшегося иногда в XVIII в. лигатурного знака io), "о впоследствии в русском письме не закрепилась. Выпал пункт о применении буквы "ё" и из последней редакции декрета о реформе правописания, опубликованной 10 октября 1918 г.** В результате до утверждения Академией наук СССР в 1956 г. новых "Правил русской орфографии и пунктуации" вопрос о букве "ё" оставался спорным.

*(К числу новых русских букв иногда относят также букву "я", графически возникшую из "юса малого", и букву "э", введенную в русский алфавит в ее современной форме Петром I. Однако в старославянском кирилловском алфавите имелись буквы как для нейотированных, так и для йотированных "а", "э" (см. рис. 83), хотя применялись они несколько отлично от современных букв "а - я", "э - е".)

**(Первая редакция этого декрета опубликована в газете "Известия" (Известия Временного рабочего и крестьянского правительства от 23 декабря 1917 г.).)

97. Эволюция русских почерков (устав, полуустав, вязь,скоропись и гражданское письмо XVII в.)

В результате перечисленных изменений 33 буквы современного русского алфавита являются и необходимыми и достаточными для правильной передачи русской речи, конечно, при условии сохранения господства в русском письме фонематически-морфологического принципа (см. ниже)*.

*Правда, в современном русском алфавите имеется 10 букв (э - е, а - я, о - ё, у - ю, ы - я) для 5 гласных фонем, а также две буквы (ъ, ь), которые самостоятельных фонем не обозначают. Однако эти особенности русского алфавита обеспечивают различение в письме твердости и мягкости согласных фонем п, б, м, ф, в, т, д, н, с, з, л, р при использовании для них вдвое меньшего числа согласных букв, чем это потребовалось бы при ином построении алфавита.

Изменения графики русского письма (рис. 97) развивались главным образом в направлении облегчения процесса письма; в петровскую эпоху здесь сказалось также изменение содержания книг.

Древнейший русский почерк - устав - возник под влиянием греческого устава и применялся до XV - XVI вв. Устав отличался четким, каллиграфическим начертанием букв; каждая из них писалась раздельно, ставилась перпендикулярно строке и имела формы, близкие к геометрическим. Слова в уставе пробелами обычно не отделялись, редко применялись сокращения слов. Устав легко читался, но был труден в написании.

С середины XIV в. наряду с уставом, получает распространение полуустав, отличавшийся меньшей геометричностью букв, наклонным их расположением и применением большого количества "титл", т. е. сокращений слов, и "сил", т. е. обозначений ударений. Полуустав писался более бегло, чем устав, но был менее четким в чтении. Из рукописей полуустав перешел в печатные книги, в которых применялся от Ивана Федорова до петровских реформ.

С конца XIV в. в дипломатической, канцелярской и торговой переписке получает распространение еще более беглый почерк - скоропись*.Скоропись отличалась связным, слитным написанием букв, еще большим количеством сокращений слов и росчерками, выходящими за границы строки.

*(Более беглое, скорописное начертание, несомненно, существовало и до XIV в. в русском уставном почерке, хотя в работах по славяно-русской палеографии устав никогда не подразделяется на книжный и скорописный. Более беглая и скорописная разновидность уставного почерка применялась при индивидуальной переписке, например, в новгородских берестяных грамотах XI - XIII вв.)

Четвертым видом русских рукописных почерков была вязь. Вязь, как и скоропись, появилась с конца XIV в. в связи со стремлением русских книжников к украшению книги. Вязь - декоративное письмо, которое применялось в заглавиях. Слова и буквы в строке вязи связывались в непрерывный орнамент; для этого буквы соединялись между собой или вписывались друг в друга, а пустоты заполнялись украшениями.

98. Буквы кирилловской азбуки, у которых в русском письме изменились графемы

Наконец, в конце XVII - начале XVIII в. в московском письме (дипломатическая переписка, грамоты и т. п.) развились на основе скорописи новые почерки, близкие к современному письму. От скорописи XV - XVI вв. эти почерки отличались большей симметричностью построения букв, большей плавностью в утолщениях, редким применением "титл" и "сил". Считалось, что эти почерки возникли под влиянием введенного Петром I в 1708 - 1710 гг. гражданского печатного шрифта, который в свою очередь явился подражанием западноевропейским шрифтам. В результате недавних исследований* доказано, что эти почерки существовали еще до гражданского шрифта и что петровский шрифт был создан как на основе западноевропейских шрифтов, так и на основе этих русских рукописных почерков.

*(А. Г. ШицгальГрафическая основа русского гражданского шрифта, М., 1947; его же. Русский гражданский шрифт, М.,1959.)

Почерковые изменения русского письма и шрифта привели за тысячелетие лишь к небольшим изменениям графем. Из 31 буквы, перешедших в современное русское письмо из кирилловского алфавита, изменения графем* претерпели только семь букв - "есть", "земля", "иже", "наш", "ук", "е", "я" (рис. 98).

*Буква "есть" применялась некогда не только в значении э, но и в значении е (наряду с "ё"йотированным);для обозначения у, кроме лигатуры "су" применялись "ижица" и "юс большой"; для звука я, кроме йотированного "а", применялся также "юс малый", начертание которого и предопределило графику современного "я".

Орфография русского письма развивалась в сторону усиления фонематически-морфологического принципа за счет фонетического принципа, преобладавшего на первых этапах бытового русского письма, и принципа историко-традиционного, господствовавшего в книжном церковнославянском письме. С особенной остротой встал вопрос о выборе фонетического или фонематически-морфологического принципа (в качестве основного) к середине XVIII в. в связи с развитием выпуска книг нового гражданского содержания, набираемых новым реформированным шрифтом. В защиту фонетического принципа выступил В. К. Тредьяковский*, Предлагавший перейти с письма "по корням" на письмо "по звонам". Сторонником фонематически-морфологического принципа был М. В. Ломоносов, разработавший основы русской орфографии **.

*(В. К. Тредьяковский. Разговор между чужестранным человеком и российским об орфографии старинной и новой. СПб., 1748.)

**(М. В. Ломоносов. Российская грамматика. СПб., 1775.)

В современном русском письме в результате работ А. X. Востокова, Н. И. Греча, Я. К. Грота и других фонематически-морфологический принцип является господствующим, хотя применяется недостаточно последовательно (см. стр. 39). Тем не менее современное русское письмо, благодаря тому, что оно строилось на близкой к славянскому языку кирилловской алфавитной основе, а также в результате ряда реформ, наиболее правильно из всех европейских систем отражает литературную речь. в то же время благодаря господствующему в нем фонематически-морфологическому принципу русское письмо отличается четкой систематичностью.

Октябрьская революция застала системы письма народов России на самых различных ступенях развития. Многие народы России - русский, украинский, грузинский, армянский и другие - имели ко времени Октябрьской революции развитые и соответствующие их языкам системы письма; были созданы на русской основе алфавиты и для некоторых малых народов России, например, для якутов и чувашей. Другие народы - татары, казахи, киргизы, узбеки, туркмены, таджики, азербайджанцы и другие - хотя и имели письменность, но построенную на чуждой их языкам консонантной арабской основе. Около полусотни народностей России, в частности почти все народы Севера, не имели письменности.

В соответствии с ленинской национальной политикой работы по созданию новых систем письма народов СССР были начаты уже с 20-х годов, т. е. почти сразу же после окончания гражданской войны*. Новые системы письма создавались для всех народов СССР, не имевших письменности или же хотя и имевших письменность, но построенную на чуждой их языкам арабской основе.

*(Ю. Д. Дешериев. Развитие младописьменных языков народов СССР в советскую эпоху. "Вопросы языкознания", 1957, № 5; В. А. Истрин. Октябрьская революция и системы письма народов СССР. "Вестник истории мировой культуры", 1957, № 6.)

99. Армянский алфавит

В основу работ по созданию новых алфавитов были положены следующие принципы: 1) максимальный учет своеобразного фонематически-звукового состава каждого национального языка при соблюдении необходимого единства алфавитов СССР; 2) приближение письма к живому литературному языку при соблюдении единой орфографической системы, основанной, как правило, на фонематически-морфологическом принципе; 3) обозначение особых звуков (фонем) национальных языков, как правило, путем создания дополнительных и акцентированных букв, не путем применения двух- и трехбуквенных сочетаний.

100. Грузинский алфавит

Первоначально большинство новых алфавитов строилось не на русской, а на латинской основе. Между тем латинский алфавит беднее русского по звуковому составу. Латинский алфавит (см. гл. 7) состоит из 26 букв, многие из которых (v -w, i - j - у, k - q) в западноевропейских системах письма частично дублируют друг друга*. Русский алфавит включает 33 буквы, т. е. на 25% больше латинского, причем ни одна из букв не дублирует другую. Поэтому использование латинского алфавита в качестве основы новых алфавитов требовало введения в них большего количества дополнительных букв и диакритических знаков. Кроме того, использование латинской основы создавало разрыв между этими новыми алфавитами и алфавитами крупнейших народов СССР - украинским, русским, белорусским. Противоречило это также сложившейся дореволюционной практике разработки новых алфавитов, которые (например, якутский, хакасский, чувашский) строились на русской основе.

*(В новых алфавитах, строившихся на латинской основе, проводилась, как правило, дифференциация звукового значения этих букв; так, и использовалось для обозначения зубно-губного звука, w - для губно-губного, k - для зедне-твердо-нёбного, q - для задне-мягко-нёбного.)

Создавшееся положение было изменено с середины тридцатых годов. В эти годы алфавиты всех народов СССР, не имевших до революции своей письменности или же имевших письменность, построенную на арабской основе, были переведены на русскую основу. В настоящее время большинство советских алфавитов имеют русскую основу. Только литовский, латышский и эстонский алфавиты построены на латинской основе, а армянский и грузинский алфавиты в соответствии с многовековой традицией имеют свою особую, соответствующую их языкам национальную основу.

Армянский алфавит (рис. 99) был создан по преданию в 393 г. на базе греческого епископом Месропом Маштоцем (в связи с принятием армянами христианства). Первоначально этот алфавит состоял из 36 букв, которые были дополнены в XII в. двумя буквами. Вероятно, какая-то письменность (по-видимому, арамейская) существовала у армян и раньше, но была уничтожена затем как языческая.

Время возникновения грузинского письма (рис. 100) точно не установлено. Вероятно, оно возникло из арамейского письма, имевшего распространение в Грузии в первых веках нашей эры; при принятии христианства грузинское письмо подверглось влиянию греческого. До середины XI в. в Грузии применялось письмо "хуцури"("церковное письмо").С середины XI появилась другая разновидность "письма - "мхедрули"("воинское письмо"), письмо это применяется в Грузии по настоящее время.

101. Основные, дополнительные и акцентированные буквы, применяемые народами СССР, перешедшими на русскую основу письма. Примечание: первые две разновидности буквы К, а также разновидности букв С, X являются шрифтовыми вариантами соответствующих букв

Наряду с соблюдением единой русской основы при построении новых национальных алфавитов учитывалось своеобразие звукового состава национальных языков. Для всех звуков (фонем), имевшихся в этих языках, но отсутствовавших в русском языке, были созданы дополнительные и акцентированные буквы. В зависимости от своеобразия звукового состава языка количество таких дополнительных и акцентированных букв колеблется от одной-двух до восьми-девяти (татарский, казахский, башкирский и другие алфавиты).Еще большее количество дополнительных букв имеют алфавиты, построенные на латинской основе, в связи с ограниченностью состава латинского алфавита; так в латышском алфавите при 22 основных буквах - 11 дополнительных и акцентированных.

Общее количество дополнительных и акцентированных букв (рис. 102), применяемых в системах письма народов СССР, перешедших на русскую основу - около 50 (сверх 33 русских букв). Общее количество дополнительных и акцентированных букв, применяемых в европейских системах письма сверх 26 букв латинского алфавита, около 80. По сравнению с системами письма, построенными на латинской основе, начертание и применение дополнительных букв и диакритических знаков отличается в СССР большим единообразием. Для передачи близких звуков в различных системах письма СССР, как правило, применяются одинаковые буквы; в свою очередь одна и та же буква используется для обозначения только близких звуков.

В соответствии с русской построены и орфографии народов СССР. В основу их положено приближение письма к литературному языку, но с соблюдением фонематически-морфологического принципа; правда, в некоторых системах письма (например, в белорусской, в меньшей мере в русской) фонематически-морфологический принцип применяется недостаточно последовательно.

Почти все народы СССР имеют сейчас национальные системы письма. Книги издавались в СССР в 1960 г. на 64, газеты - на 59, а журналы на 43 языках народов СССР (не считая иностранных языков)*.

*("Печать СССР в 1960 г.". "Всесоюзная книжная палата". М., 1961.)

Дальнейшее совершенствование советских систем письма, построенных на русской основе, видимо, должно пойти в трех направлениях. Во-первых, приближение графем некоторых русских букв к латинским графемам, в особенности, если это не приводит к крупным нарушениям традиций русского письма и дает добавочные преимущества; например, замена "и восьмиричного" "и десятиричным"; что, кроме сближения с латинским письмом, дало бы около 1 % экономии бумаги (см. стр. 309).Во-вторых, достижение еще большего единообразия в применении диакритических знаков, например, устранение разного начертания "седиля" (рис. 101). В-третьих, пересмотр орфографических правил, противоречащих фонематически-морфологическому принципу письма, например, изменение написания приставок 'раз', 'без', 'воз'.