Формулы стиха

Первые исследования русского стиха методами математики были проведены в начале нашего века. В 1910 году известный поэт и теоретик Андрей Белый опубликовал свои работы, посвященные статистическому анализу четырехстопного ямба. В двадцатые годы математику в стиховедении успешно применяли профессиональные литературоведы Г. Шенгели, В. Чудовский, Б. Ярхо и особенно Б. Томашевский.

Новый этап начался в 1960 году, когда идеи теории информации и кибернетики начали применяться в изучении стиха. Во главе этого направления стал А. Н. Колмогоров. В настоящее время над математическим анализом стиха работают как профессиональные стиховеды и лингвисты, так и математики. Используя богатый опыт русских стиховедов, "стихометрам" удалось внести в поэтику математические характеристики, на основании которых можно точно судить о богатстве и своеобразии ритмики различных русских и советских поэтов. Не так давно вышла в свет монография М. Л. Гаспарова "Современный русский стих", где на основании статистических подсчетов дан подробный анализ таких современных размеров, как дольник, тактовик, акцентный стих, основоположником которого считается Маяковский.

Делаются попытки применить математику в изучении более "высокого этажа", чем ритмика,- рифмы и звуковой инструментовки стиха. И, что самое интересное, начинают ставиться вопросы, в традиционном литературоведении даже не возникавшие. Например, об информационной "емкости" стиха (тех, кто интересуется "стихометрией" отошлем к книге Гаспарова, вышедшей в 1974 году в издательстве "Наука", а также к статьям, публиковавшимся в журнале "Вопросы языкознания", и брошюре автора этой книги "Математика и поэзия", выпущенной издательством "Знание" в 1962 году).

Речь подчиняется определенным статистическим закономерностям. Поэзия накладывает на язык еще ряд ограничений: требования ритмики, рифмовки, звуковой инструментовки и т. д. Подсчеты показывают, что современный стих более "легок", чем классический, в отношении ритмических требований. Вероятность случайного возникновения в обычной речи строки четырехстопного ямба равна примерно трем сотым - в последовательности из ста русских слов автоматически может образоваться в среднем три строки четырехстопного ямба. Вероятность случайного образования современного четырехдольника (которым написаны "У самого моря" Ахматовой, "Люблю" Маяковского, "Февраль" Багрицкого, "Победитель" Симонова, пьесы В. Гусева и многие другие произведения) равна двум десятым - уже нe три, а двадцать строк может автоматически образоваться в последовательности из ста русских слов. Вероятность же образования "акцентного", четырехударного стиха равна единице, ибо любая последовательность из четырех русских слов может служить строкой этого стиха, безразличного к числу безударных слогов в промежутке между ударными.

Но раскрепостив стих по ритму, сделав его "легче" для языка, современное стихосложение налагает более строгие ограничения по рифме. "Грамматические" рифмы (типа стоять - лежать, окном - пером и т. п.) образовать легко. А рифмы этого типа практически не встречаются в современном стихе. Его организует рифма, это по преимуществу рифменный стих - вспомните слова Маяковского о том, какую большую роль в его творчестве играют поиски глубоких и неожиданных рифм. Сняв одни ограничения - ритмические, поэты налагают другие ограничения - в области рифмовки. И все эти ограничения можно выразить на языке точных чисел.

Сравнение "степени трудности" различных стихотворных размеров логичнее всего проводить, вычисляя информационные "траты" на ритм и рифму, а не просто сопоставляя вероятности их случайного возникновения в прозе (так, в упомянутой выше брошюре "Математика и поэзия" автор ошибочно полагал, что требования классической рифмовки от десяти до ста раз "труднее", чем требования рифмовки современной, а требования ритма соответственно от десяти до ста раз "легче").

Затраты информации на образование двух строк четырехстопного ямба равны примерно десяти битам. Затраты на связывание этих ямбических строк классической рифмой равны семи битам.

Обратимся к современному стиху. Затрата на ритм в четырехдольнике равна пяти битам, то есть в два раза меньше, чем в ямбе. А на рифму? Так как "грамматические" рифмы современными поэтами не употребляются, траты будут большими, чем в классическом стихе - не семь, а восемь бит. Суммируем траты на ритм и рифмы: в классическом четырехстопном ямбе это составит семнадцать бит, в современном четырехдольнике - тринадцать бит.

Вполне понятно, что у каждой поэтической школы, большого поэта и, быть может, отдельного произведения имеется свое специфическое распределение "трат" информации на ритм, рифму, звуковую выразительность. Однако, несмотря на все эти траты, в распоряжении поэта есть достаточно средств, чтобы выразить свои мысли, чувства, свою "модель мира"... "Поэт может вложить в сообщение из 400 букв (сообщение чисто "цифровой природы", несущее информацию порядка тысячи битов, т. е. количественно ничтожную с точки зрения современной техники),- пишет академик Колмогоров,- целый мир чувств, который справедливо признается не поддающимся формализации в понятиях, создать с такими скромными средствами "канал связи" непосредственного общения со своими современниками и потомками, раскрывающий, разрывая ограничения пространства и времени, его неповторимую индивидуальность".

Мы рассказывали о том, как была определена величина информации, которую несет одна буква русского текста. Она равна примерно одному биту, причем меняется в зависимости от того или иного стиля.

Опыты по определению количества информации, содержащейся в одной букве поэтического текста, показали, что величина эта превосходит величину, которую несет одна буква прозаического текста.

На первый взгляд это кажется странным. Ведь речь поэта подчиняется правилам ритма, она рифмована и т. п. (и выше мы приводили величины "трат" по этим правилам). Однако поэтический синтаксис более свободен, чем синтаксис прозы. Да и сочетания слов в поэзии более свободны, неожиданны. Кроме того, наша речь позволяет нам выражать мысли многими способами, В обычной практике мы безразличны к этому множеству. Однако в художественной речи люди сознательно используют богатые возможности, которые предоставляет язык. Это означает, что при сохранении главного требования речи - передачи смысла - достигается еще дополнительное воздействие через ритм, звучание рифм, звуковую инструментовку. То, что в обычном языке "пропадает зря" (например, ритмическое построение фразы, скопление однородных звуков, случайная рифмовка, возникающая порой в нашей прозаической речи), в поэзии находит применение, и благодаря этому художественная речь несет больше информации, чем речь нехудожественная.

Разумеется, это относится к стихам больших поэтов, умело и творчески использующих возможности, которые предоставляет им родной язык. Когда же мы имеем дело с ремесленными поделками, то здесь величина информации, которую несет одна буква стиха, гораздо меньше той, что несет одна буква прозы. На кафедре теории вероятностей МГУ сопоставили информационную емкость "Поединка" Куприна и весьма скромного по своим поэтическим высотам стихотворения, напечатанного на обороте листка отрывного календаря. Оказалось, что проза в два раза более емка, чем отштампованный по шаблону стих!