Часть вторая

Что означает название Москва и какого оно происхождения

Как известно, Москва впервые упоминается в Ипатьевской летописи под 1147 г. Владимиро-Суздальский князь Юрий Долгорукий пригласил в Москву князя Святослава: "И шедъ С<вя>тославъ и взя люди голядь верх Поротве. И тако ополонишася дружина С<вя>тославля, и прислав Гюргии (Юрий) рече: приди ко мнъ брате в Московъ"^*. По этой записи трудно судить, относится ли название к городу или ко всей местности. Однако ведет оно свое происхождение от названия реки. Об этом есть соответствующая запись в более позднем памятнике письменности XVII в.- в повести "О начале царствующего великого града Москвы". Несмотря на надуманность обстоятельств, при которых, согласно этому памятнику, была основана Москва, в повести идет речь о том, что город действительно был назван по протекавшей рядом реке: "...(князь Юрий) взыде на гору и обозрев с нее очима своими семо и овамо по обе стороны Москвы-реки и за Неглинною, возлюби села оныя, и повелевает на месте том вскоре соделати мал древян град и прозва его званием реки тоя Москва град по имяни реки, текущия под ним".

^*(Полное собрание русских летописей, т, 2. СПб., 1862, с. 340.)

Случаи перехода названия реки на название города широко известны: р. Вязьма - г. Вязьма, р. Таруса - г. Таруса и др. При этом обращает на себя внимание тот факт, что если на реке появляется город или поселение того же названия, то название реки во избежание омонимии получает, как правило, уменьшительную (деминутивную) форму: г. Орел - р. Орлик, г. Коломна - р. Коломенка, г. Пенза - р. Пензятка, с. Мстера - р. Мстерка, с. Палех - р. Палешка и т. п. В случае с Москвой омонимия в названии снимается тем, что слово река со временем закрепляется в постпозитивном положении, т. е. после слова Москва, и выполняет, таким образом, роль своеобразного суффикса-форманта: Москва-река.

Тот факт, что город получил свое название по реке, очень важен для выявления происхождения имени Москва. Название реки должно члениться как Моск-ва, а не Моск-ы, где форма Московъ является формой винительного падежа единственного числа.

Гидронимический тип на -ва известен довольно широко и представлен двумя большими ареалами к востоку от Москвы, на территории распространения коми языка и марийского, и к западу от Москвы, на территории Верхнего Поднепровья и Прибалтики.

Гидронимы являются наиболее древним пластом лексики любого языка. Часто они содержат в себе слова, исчезнувшие из употребления, малоизвестные или относящиеся к вымершему языку. Все это придает некоторым гидронимам характер загадочности, экзотичности. Эта участь постигла и гидроним Москва, происхождение которого выводится чуть ли не из десятка самых отдаленных друг от друга языков, причем некоторые из них не известны ни в бассейне р. Москвы, ни поблизости от него. Отдельные гипотезы, наиболее убедительные и аргументированные, кратко изложены в "Этимологическом словаре русского языка" М. Фасмера^*. Судя по характеру изложения, сам Фасмер придерживается гипотезы о славянском происхождении названия Москва. В популярном варианте этот материал представлен и в "Кратком топонимическом словаре" В. А. Никонова^**, без изложения позиции самого автора словаря. Все же самой серьезной В. А. Никонов признает славянскую версию.

^*(Фасмер М. Этимологический словарь русского языка, т. 2. М., , с. 660-661. )

^**(Никонов В. А. Краткий топонимический словарь. М., 1966, с. 275-276. )

Объяснение названия Москва как слова, принадлежащего одному из языков финно-угорской языковой семьи, было одной из первых гипотез, имевшей много сторонников. Обращение к языкам финно-угорской языковой семьи вполне логично, так как в бассейне Москвы-реки и на территории современного города известны археологические памятники и гидронимы, свидетельствующие а пребывании здесь в первой половине I тыс. н. э. народов, говоривших на языке финно-угорской языковой семьи.

При объяснении названия Москва на финно-угорской основе обычно исходят из того, что оно членится на два компонента: Моск-ва подобно северо-восточным гидронимам типа Куш-ва, Лысь-ва, Сось-ва и др. Элемент -ва легко объясняется во многих финно-угорских языках как "вода", "река" или "мокрый" (например, в языках мерянском, марийском, коми). Выведение же основного компонента моск- из финно-угорских языков вызывает большие трудности, потому что он не может быть объяснен убедительно фактами ни одного из этих языков, а приблизительно - из многих и в разных значениях. В коми языке моск- можно соотнести со словами моск, моска, что значит "телка, корова". И тогда Москва - значит "коровья река" (река-кормилица). Это предположение горячо поддержал известный историк В. О. Ключевский, что и придало версии особенную популярность. Однако очень скоро неубедительность объяснения названия Москва из коми языка стала явной, поскольку коми никогда не проживали на территории, близкой к Москве-реке. К тому же между северо-восточными гидронимами на -ва и названием Москва на протяжении нескольких тысяч километров аналогичных не встречается. Ученые быстро отказались от этой гипотезы как от несостоятельной.

Отсутствие точного или хотя бы достаточно убедительного объяснения компонента моск- толкало ученых на новые поиски. Географ С. К. Кузнецов; владевший многими финно-угорскими языками, предложил объяснить моск- через мерянское слово маска "медведь", а элемент -ва - как мерянское -ава, что значит "мать, жена". Получалось, что Москва-река - это Медвежья река или река Медведица. Историческая основа для такого предположения есть. "Повесть временных лет", самая древняя русская летопись, указывает, что в середине IX в. народ меря проживал в восточной части Подмосковья. Основным же препятствием к принятию этой версии опять является отсутствие гидронимии на -ва в непосредственной близости от Москвы в восточном направлении. Почему гидроним на -ва (Москва) на данной территории оказался одиноким? Как правило, народ, живший на какой-то территории, оставляет после себя свою специфическую гидронимию. Так, недалеко от Москвы в так называемой Рязанской и Владимирской Мещере (и несколько шире) сохранились гидронимические типы, оставленные неизвестными языками, народами. Это названия на -ус и -ур: реки Дардур, Нинур, Бачур и др. (бассейн р. Гусь); реки Киструс, Тынус (под Старой Рязанью) и др.; на -кша и -кса: реки Кидекша, Коломна, Падокса и др.; на -хра: озера Кочихра, Селихра и др. (бассейн р. Клязьмы).

Существует и третья версия о финно-угорском происхождении названия Москва. Она заключается в том, что компонент моск- объясняется из прибалтийско-финских языков (суоми), а компонент -ва- из коми языка: моск- как musta- "черный, темный", а -ва- "вода, река". Непоследовательность в данном случае состоит в том, что каждая часть гидронима объясняется из разных языков, удаленных друг от друга. Если бы это слово принадлежало финнам суоми, то вторая его часть была бы не -ва, а веси "вода" или joki "река". И тогда перевод названия как "черная, темная вода" был бы возможен. Москва-река значило бы "грязная река" или "мутная река", "темная река". Названия рек по темному цвету воды известны в бассейнах многих рек: реки Грязная, Грязнуха, Мутная, Мутенка, Темная (бассейн р. Оки); река Грязива, балка Грязна, реки Мутенька, Темна (бассейн Днепра) и др. Но перед нами название Москва, а не Москвесъ или Москока (Москёки), и, следовательно, это не дает нам права объяснить его как "мутная река".

Таким образом, ни одна из этих гипотез не удовлетворяет взыскательного исследователя, поскольку не учитывает всех лингво-исторических обстоятельств. В настоящее время гипотеза о финно-угорском происхождении названия Москва практически не поддерживается никем из ученых.

Результатом экзотических увлечений являются попытки объяснить происхождение названия Москва из далеких и неродственных языков. Наиболее яркими в этом отношении были скифская и иберийско-кавказская гипотезы.

Акад. А. И. Соболевский в период сильного увлечения иранским элементом в топонимии центральных областей России, сделал предположение о том, что название Москва - ирано-скифского происхождения и что в его основе лежит авестийское слово ama "сильный" - сильная река, река-гонщица. Авестийским языком называют язык древнеиранского памятника Авесты, в основе которого лежит одно из восточноиранских наречий VII-VI вв. до н. э.; позже в него проникали некоторые западно-иранские элементы, например парфянские, мидийские. Однако если бы слово Москва являлось скифским (что само по себе чисто с исторической точки зрения вызывает сомнения), то его нельзя было бы перевести как "река-гонщица", так как это абсолютно не соответствует тихому и спокойному течению равнинной Москвы-реки (особенно если сравнивать его с хорошо известными скифам горными реками). К тому же в том регионе, где протекает Москва-река, отсутствуют названия аналогичного значения и способа образования. Сейчас эта гипотеза не имеет сторонников.

В 20-30-е годы XX в. были предприняты попытки доказать гибридное происхождение названия Москва: элемент -ва, по этому мнению, принадлежит финно-угорской языковой среде, а корень моск- связан с названием кавказского народа мосхи и имеет общее происхождение с такими этнонимами Кавказа, как абхаз и баск. Однако основанием для такого сближения было лишь внешнее сходство мосх с названием Москва. Каких-либо доказательных исторических фактов появления этого южного племени в бассейне Москвы-реки найти было нельзя. В 1947 г. историк Н. И. Шишкин вновь обратился к этому вопросу. В 40-х годах было высказано мнение о том, что оба компонента названия - и Моск- и -ва- принадлежат кавказским языкам, но ни одного нового лингвистического или исторического факта, в которых так нуждалась гипотеза о подобном происхождении названия Москва, так и не нашлось. А в выявлении первоначального значения и формы слова самое главное - это точное, почти математическое объяснение каждого изменения в слове. Без тщательного лингвистического анализа, подтвержденного историческими фактами, невозможно выявить происхождение и значение топонима.

Более убедительной гипотезой по сравнению с изложенными выше в настоящее время является гипотеза о славянском происхождении названия Москва. В основе этой гипотезы лежит тщательный лингвистический анализ, проведенный известными учеными, и реальные исторические факты. Но славянских гипотез о происхождении названия Москва очень много, и они находятся на разных качественных уровнях теоретического исследования. Некоторые из них не выдерживают элементарной критики, так как по существу являются легендами или случайными предположениями.

Наиболее убедительные славянские этимологии были выдвинуты такими большими учеными, как акад. С. П. Обнорский, Г. А. Ильинский, П. Я. Черных, польским славистом Т. Лер-Сплавинским и др. Суть их сводится к следующему.

Анализировать следует форму Москы, а не Москва, так как эта последняя стала названием города только примерно в XIV в., а до этого времени существовало не двухкомпонентное слово Моск-ва, а слово Москы, склонявшееся по типу букы (буква), тыкы (тыква), свекры (свекровь) и т. д. без элемента -ва. В корне моск- элемент -ск- мог чередоваться с -зг-, а сам корень в древнерусском языке имел значение "быть вязким, топким" или "болото, сырость, влага, жидкость". Ему родственно современное выражение промозглая погода, мозглая погода "мокрая, дождливая погода". Так считал Г. А. Ильинский. П. Я. Черных сделал предположение о диалектном характере слова москы еще на раннем этапе развития древнерусского языка. Это слово, по его мнению, было в языке вятичей, которые пришли в бассейн Москвы-реки с юга. В языке (диалекте) кривичей ему соответствовало в тех же значениях слово вълга, от которого образовано название великой русской реки - Волга. Кривичи пришли в бассейн Москвы-реки с запада и принесли с собой это слово. Исследователи установили, что слово москы по своей семантике связано со значением "влага" и имеет подтверждение в других славянских и даже в балтийских языках. Это названия рек Mozgawa (или Moskawa) в Польше и ГДР, р. Московица (или Московка) - приток р. Березины, руч. Московець, неоднократные балки Московки на Украине^*. В словацком языке есть даже нарицательное слово moskwa со значением "влажный хлеб в зерне" или "хлеб, собранный с полей (в дождливую погоду)". В литовском языке есть глагол mazgoti "мыть, полоскать", а в латышском moskat "мыть".

^*(Словник гiдронiмiв Украiни. Киiв, 1979, с. 375-376 и др.)

Все приведенное выше говорит о том, что значение названия Москва - "топкая, болотистая, мокрая". Именно такой ее увидели наши предки-славяне, которые дали ей имя; признак топкости, болотистости имел для них важное значение. Исходя из этого, можно предположить, что река получила название в самых верховьях, так как она вытекает из некогда топкого болота, получившего впоследствии название Москворецкая лужа. Об этом сказано в "Книге Большому Чертежу" (1627 г.): "А Москва-река вытекла из болота по Вяземской дороге, за Можайском, верст тридцать и больши".

Как было сказано выше, ряд гипотез о славянском происхождении названия Москва по существу является легендами, народными этимологиями, хотя и принадлежит ученым. Так, З. Доленго-Ходаковский в начале XIX в. высказал предположение о том, что название Москва происходит от слова мостки, т. е. "мостковая река, река с большим количеством мостков". Но ведь люди дали название реке задолго до того, как обжили ее и построили на ней много мостков, причалов, сделали реку важной торговой артерией.

Народные этимологии и легенды о происхождении названия Москва часто пытаются осмыслить поэты и писатели и придают им форму различных поэтических жанров. А. Векслер в своей книге "Москва в Москве", посвященной новым археологическим находкам на территории Москвы, приводит своеобразное былинное объяснение названия Москва, являющееся народной этимологией, извлеченное из книги Дмитрия Еремина "Кремлевский холм". Постаревший и ослабевший Илья Муромец, некогда могучий богатырь и гроза всех ворогов земли Русской, возвращался из Киева домой. В пути его настигла смерть, и похоронили его под высоким курганом у большой реки. И вот из могилы послышались слова:

Будто вздох прошел: "Надо мощь ковать!" 
И второй дошел - только "мощь кова..." 
В третий раз дошел - только "Мос... кова". 
Так и стала зваться река: Москва. 

Сторонники славянского происхождения названия Москва подходят к нему как к обычному слову, не учитывая чисто исторических условий появления его как названия и не принимая в расчет культурно-исторический аспект. Они исходят из той посылки, что Москва-река не имела названия до прихода сюда славян, однако в действительности дело могло обстоять иначе.

Как показывают находки археологов, славянские племена пришли в бассейн Москвы-реки не раньше второй половины I тыс. н. э. Заселен же бассейн был уже в III - II тыс. до н. э. Племена, жившие здесь до прихода славян, говорили на языках финно-угорской и балтийской групп.

Трудно представить, что до прихода славян эта река, основная водная артерия района, не имела имени или славяне переименовали ее - дали ей свое название. Славянские племена, пришедшие сюда, усвоили то название, которое река уже имела, как усвоили они множество других в бассейне Москвы-реки и соседних с ней рек. Причем усвоили эти названия в устной передаче тех, кто жил здесь до их прихода. Как предполагают некоторые ученые, это были гидронимы балтоязычного характера, такие как Руза, Истра, Горетва или финноязычные: Икша, Воря, Колокша, Вожа.

Как уже было сказано выше, сторонники славянского происхождения названия Москва в качестве аргументов, подкрепляющих их гипотезу, привлекали факты балтийских языков - литовского и латышского. Сходство языковых фактов русского и других славянских языков с языками балтийскими заставило ученых анализировать эти факты в сопоставительном плане. Впервые это было сделано В. Н. Топоровым в статье ""Baltica" Подмосковья"^*.

^*(Балто-славянский сборник. М., 1972, с. 227-280.)

В. Н. Топоров исходит из того, что элемент -ва в названии Москва нельзя рассматривать только как принадлежность апеллятива, т. е. нарицательного слова, принадлежавшего к основам на и, а. Его надо рассматривать как принадлежность, формант гидронима. С этой точки зрения элемент -ва нельзя связывать только с финно-угорским словом, сопоставимым с коми ва- "вода, река". В. Н. Топоров обратил внимание на то, что гидронимия с формантом -ва известна не только далеко на востоке от Москвы, но и в непосредственной близости от нее на западе - в Верхнем Поднепровье и Прибалтике. Действительно, название Москва входит в ареал этой "западной" гидронимии. В бассейне Оки до впадения в нее Москвы-реки известен ряд гидронимов на -ва, -ава: реки Нигва, Коштва (Кожества), Измоства, Протва (Поротва), Хотва, Большая Смедва (Смедведь), Малая Смедва, Шкава (Шкова), Большая Локнава (Локнава) и др. Это дает основания сближать название Москва не с северо-восточным, финно-угорским ареалом, а с западным, балтийским.

В славянском корне моcк- В. Н. Топоров не только устанавливает общность с балтийским mask-, но и обнаруживает более глубокие формальные и семантические связи. Оказывается, что конечный согласный этого корня весьма вариативен и в славянских и в балтийских языках: в русском - моcк, мозг (мож), мощ (мост); в балтийских - mask, mazg, mast, mak.

Кроме того, оба эти комплекса вариантов имеют сходную семантику в русском и в балтийских. Их значения связаны с понятием "жидкий, мягкий, слякотный, гнилой", а также с "бежать, убегать, идти" и "бить, ударять, постукивать". Это подтверждается большим количеством примеров из русского и балтийских языков (литовского и латышского). Так, в словаре Даля В. Н. Топоров находит следующие примеры: москотатъ "стучать, долго все постукивать", мозгонутъ "сильно ударить". Это позволяет ему сделать такое заключение: "Таким образом, речь идет об определенной балто-славянской параллели, суть которой заключается в том, что формально близкие комплексы *mask-, *mazg-, *mast-, *mak- и т. п. обладают кругом так или иначе связанных друг с другом приблизительно одинаковых (для балтийского и для славянского) значений"^*.

^*(Там же, с. 230.)

Поскольку в данной гипотезе достаточно убедительно объяснены оба компонента названия Москва, чего не наблюдалось ни в одной из предыдущих, есть основание предположить, что слово, от которого образовался гидроним Москва, принадлежало к лексическому пласту, сформировавшемуся в период балто-славянского языкового единства, до I тысячелетия н. э.